Очаровательный повеса. Элизабет Хойт
я пухленькая женушка Тесс, кухарка, и Руфь, рассеянная юная горничная. Еще у Эвы было любимое занятие: рисование миниатюр, которое давало некоторый дополнительный доход – деньги на булавки. У нее также имелся домашний питомец – белая голубка, которой еще предстояло придумать имя.
Сказать по правде, Эва была очень застенчива, поэтому редко покидала свой уютный дом, отдавая предпочтение спокойной жизни и любимым занятиям.
Нет, Эва могла, конечно, вытащить себя из болота своей тихой размеренной жизни, если для этого был весомый повод. И, видит бог, мистер Харт, владелец и управляющий «Хартс-Фолли», являлся весьма существенным раздражающим фактором. «Хартс-Фолли» – великолепный парк развлечений в Лондоне, или, по крайней мере, был таковым, пока год назад не сгорел дотла. Теперь мистер Харт пытался восстановить свое детище и тратил запредельные суммы.
Вот почему раним утром понедельника она стояла на третьем этаже пользовавшегося дурной репутацией пансиона и сверлила глазами закрытую дверь. Струйки дождевой воды стекали с полей ее шляпки на влажные половицы под ногами. Погода стояла отвратительная.
– Может, просто сломать эту дверь? – жизнерадостно предложил Жан-Мари – нехилый детина ростом более шести футов. Его черная как смоль физиономия в тусклом свете блестела под белоснежным париком. С юности, проведенной во французской Вест-Индии, у него сохранился легкий креольский акцент.
Эва расправила плечи.
– Нет, не стоит. Я справлюсь с мистером Хартом сама.
Жан-Мари сделал большие глаза.
Эва нахмурилась и решительно постучала в дверь.
– Мистер Харт, я знаю, что вы дома. Откройте, пожалуйста, дверь! Немедленно!
Ей пришлось повторить это еще дважды без результата, если, конечно, не считать результатом странный треск, раздавшийся изнутри после ее второй попытки.
Эва уже подняла было кулак, чтобы постучать еще раз, исполненная решимости во что бы то ни стало заставить мистера Харта поговорить с ней, как дверь наконец распахнулась.
Растерянно моргнув и непроизвольно отступив на пару шагов, Эва врезалась в широкую грудь Жана-Мари, потому что тот, кто возник в дверном проеме, показался ей, мягко говоря, устрашающим.
Не то чтобы его отличал высокий рост: Жан-Мари был куда выше, а если сравнивать с ней самой, то мистер Харт превосходил ее максимум на полголовы, – однако этот недостаток с лихвой компенсировался шириной плеч. Стоя в дверном проеме, он полностью заполнял его собой. Его белая рубашка, вверху не до конца застегнутая, демонстрировала часть груди, поросшей курчавыми волосами. Буйная непокорная каштановая грива доходила до плеч. Его физиономия вовсе не была привлекательной, скорее наоборот: резкие черты лица, на котором застыло весьма агрессивное выражение, выдающийся вперед квадратный подбородок – само воплощение мужского начала.
То есть всего, чего Эва больше всего боялась.
Мужчина взглянул на Жана-Мари, прищурился, привалился плечом к дверному косяку и, только тогда обратив внимание на Эву, буркнул:
– Что надо?
Судя по чуть хрипловатому голосу, он только что проснулся. Непристойная интимность!
Эва выпрямилась.
– Мистер Харт?
Вместо ответа мужчина широко зевнул и энергично потер ладонью лицо.
– Извини, милая, но у меня больше нет свободных ролей в пьесе. Возможно, если придешь через пару месяцев, когда мы будем ставить «Как вам это понравится», для тебя что-нибудь найдется. – Он сделал паузу и окинул Эву оценивающим взглядом – возмутительная наглость! – Роль служанки, к примеру.
Мужчина повернул голову и крикнул через плечо:
– В «Как вам это понравится» есть служанки?
– Есть пастушки, – ответили ему. Голос был женский и очень приятный.
Мистер Харт – если это он – снова взглянул на Эву, причем на его лице не отразилось ни капли сожаления.
– Вот так. Уж прости. Хотя, должен сказать, в твоем возрасте и со всем этим… – легонько щелкнул он Эву пальцем по носу, – я бы искал что-нибудь за сценой.
И он попытался захлопнуть дверь, но Эва решила, что с нее хватит: быстро выставила ногу, придержав дверь, втиснулась в узкую щель и пошла прямо на мистера Харта. К сожалению, тот даже не отпрянул, как это сделал бы любой нормальный мужчина, а только моргнул и нахмурился.
Оказавшись очень близко к нему, она увидела тонкие прожилки сосудов в его покрасневших глазах и почувствовала исходивший от него неприятный запах перегара. Кроме того, он, похоже, несколько дней не брился. И тем не менее это был мужчина в полном смысле этого слова. Его мужское начало ощущалась во всем.
Эва почувствовала приближение привычной паники и постаралась справиться с ней. Этот мужчина не был для нее угрозой – во всяком случае, не в этом смысле, – да и Жан-Мари, стоявший прямо у нее за спиной, не даст ее в обиду. В конце концов, она взрослая женщина, и давно пора бы уже преодолеть все свои страхи.
Она вздернула подбородок.
– Отойдите,