Встречи с доисторическими мирами. Сергей Наугольных
себе Землю того времени, с горечью осознавая, что это почти невозможно.
Кругом простиралась дремучая тайга. Сквозь большие прогалины за лохматыми елями голубела покатая спина Уральского хребта.
Один миллион лет назад здесь все было сковано стужей ледникового периода. Десять миллионов лет назад – неогеновый период, еще теплый и даже жаркий. Сто миллионов лет назад – разгар мезозоя. Урал, окруженный трансгрессирующими морями, возвышается островом среди просторов бореального океана.
Двести пятьдесят миллионов лет назад. Острые пики Уральских гор, не уступающие современным Альпам и Кавказу, еще дышат вулканическим жаром.
И так все дальше и дальше, сквозь десятки и сотни миллионов лет…
Нет ни конца, ни края бесконечной лавине времени, повернувшего вспять, снимающего слой за слоем пласты горных пород, переворачивающего страницу за страницей летопись нашей планеты.
И вот, наконец, протерозойский океан – колыбель всего сущего, арена будущих тектонических потрясений и катаклизмов. В теплых водах под космами фиолетово-красных облаков уже снуют носители жизни. Струятся у дна джунгли водорослей и колышутся в темной воде абажуры цикломедуз. У далекого берега разбиваются о прибрежные скалы волны, выполняющие свою вековую разрушительную работу.
Безжизненная равнина, ограненная океаном, пустынна. Нагромождения скал, гравийные пляжи – кладбища бесскелетных организмов, выносимых на берег мягким прибоем. Конуса вулканов, коронованные флуоресцирующими жерлами. То угрожающе низкое, то бесконечно далекое небо, мечущее молнии в мертвой атмосфере. Суша еще только просыпается из небытия, готовясь принять на себя первые семена Жизни.
Где-то здесь, на границе моря и суши рифейского времени, и образовался слой конгломерата, маленький, обмытый временем кусочек которого лежал в моей руке.
Чего только не нарисует наше воображение, столкнувшееся с необычным. Так ли все было? Может быть, так, а может совершенно иначе. Хранят в себе тайну своего времени докембрийские сланцы, песчаники, гравелиты и конгломераты, попадавшиеся нам то в крутом обрыве, то на перекатах таежного ручейка. Манит и притягивает к себе прошлое…
К концу докембрия, «времени скрытой жизни» или, иначе, криптозоя, Жизнь осуществила свой первый значительный скачок. В нижних толщах докембрия органические остатки крайне редки. В большинстве своем это цианобактерии, образовывавшие строматолиты и онколиты, слоистые постройки причудливых форм, появившиеся в результате жизнедеятельности этих синезеленых «водорослей»*, как их когда-то называли. Синезеленые в действительности относятся в настоящее время к особому царству органического мира – цианобионтам. Клетки синезеленых еще не имели ядра, поэтому они являются очень примитивными, безъядерными организмами – прокариотами.
В венде – самом последнем геохронологическом подразделении докембрия (см. геохронологическую шкалу) появилась первая, по-настоящему богатая фауна бесскелетных организмов. Она настолько характерна для этого