Инктобер. Месяц перемен. Елена Борода
Настоящая каморка – четыре шага поперёк. И окно выходит на соседний дом – невзрачную, старую, плотно населённую пятиэтажку, расположенную так близко, что, кажется, можно рукой достать. Вроде бы её хотели снести ещё до того, как вырос Варин дом. Но вовремя не снесли, дом построили, и теперь они терпят это вынужденное соседство.
Уроки подождут, Варя всё равно сейчас ничего не соображает. Она уселась за письменный стол, погасив в комнате свет и оставив только настольную лампу. Погрызла карандаш. Конечно, сегодняшний сюжет, как и все остальные, будет воплощён при помощи гелевой ручки. Но первые самые общие наброски она всегда делала карандашом.
Окна в соседнем доме были как карты для игры в имаджинариум – такие, с безуминкой. Или как листки адвент-календаря. Варя изучала их по очереди, и они по очереди переставали для неё существовать. А всё потому, что обитатели квартир в большинстве своём вели скучную и неправильную жизнь. Ели, встречались, ругались, пачкали и мыли посуду и с трудом терпели друг друга.
Одно окно всегда оставалось тёмным. В этой квартире никто никогда не жил.
Наверное.
Окно почти напротив, если бы там что-то происходило, можно было бы отлично рассмотреть. Конечно, тёмный прямоугольник, с наступлением вечера становившийся ещё темнее, казался самым таинственным.
Варя решила, что «Наверное» – это и есть закрытое окно, бездонный колодец, неизвестное будущее, в котором ни проблеска, ни ориентира. И ни единой живой души.
Четыре протяжных штриха, обозначающих границы, – и вот уже внутри копошатся то ли звери, то ли люди, то ли птицы. Ни один силуэт не завершён, они плавно перетекают друг в друга, каждый из них становится продолжением и предтечей. Всё неясно. Всё в волнах. Ничего не точно. Всё – только наверное.
Для такого и карандаш не нужен. Чёрные линии ложились на бумагу, пока ручка не выдохлась.
Только тогда Варя подняла голову.
В окне напротив горел свет.
4 октября
Взрослые
Только ведь выходные прошли, а мне уже хочется повеситься от тоски.
Я придирчиво оглядел комнату на предмет повеситься. И оказалось, что негде. Не на крючке же от лампы. И не на гардине этой страшной, она и так на соплях держится. Стояк батареи тоже не подходит, верёвку не закрепить. Да у меня и верёвки-то нет.
А если найду? И закреплю, и удавлюсь на самом деле? Как скоро меня обнаружат? Марк, кажется, и не знает, где я. Здешние соседи привыкли к тому, что квартира пустует. Родители звонят раз в неделю, надо думать, они и поднимут тревогу. Но до того времени я уже превращусь в труп со стажем.
Это я, конечно, не всерьёз. Просто в замкнутом пространстве любая ничтожная мысль вырастает до размеров мамонта.
Я поднял с пола телефон – посмотреть, который час. Вот зачем? Высчитывал уже с горя, сколько мне осталось. С точностью до минуты. Мне не понравилось, потому что выходило, что много. Больше, чем уже высидел.
С отвращением телефон отбросил. Уже всё изучил, что можно. Все странички, что попадались накануне. Даже страничку инктобера этого. Листанул пару десятков артов. Ничего, красиво.