Мы те, которых нет. Максим Шахов
не представляешь, насколько высокому. Погиб генерал Юрасин.
– Фамилия знакомая.
– Полгода возглавлял «Альфу». Отличился на Кавказе. Хорошо отличился – кровников нажил немало. Но не это суть важно.
– А что важно?
– Он был одним из соисполнителей протокола нашей организации.
– Объясните.
– Деятельность «НК» определена не приказами, инструкциями и законами. Единственный документ – специальный протокол. Соисполнитель протокола отвечает за свой сектор и принимает любое решение самостоятельно. До членов протокола доводит ту информацию, какую считает необходимой. Обрубаются таким образом возможные каналы утечки. При этом состав групп контртеррора известен только непосредственным кураторам.
– Теперь соисполнитель погиб. Что будет с его агентурой?
– Руководство перейдет к его заместителю. Но наверняка будут потери позиций, потому что заместитель тоже не в курсе многих вещей.
– Что по террористам, которые там были?
– Удалось установить личности двоих мерзавцев. Один – функционер боевого крыла леворадикальной партии. В Вологде три года назад соскочил с обвинения в убийстве. Второй – студент, из экстремистской ячейки. Год назад они отстранились от своих товарищей. Где, с кем были – покрыто мраком.
– Что странно. Такие ресурсы потрачены на минирование базы. Зачем?
– Технари утверждают, что в здании работала видеокамера, сбрасывающая информацию на монитор по оптоволоконному кабелю. Террористы знали, что при захвате спецназ включает глушилки и отрубает мобильную связь.
– Получается, их командиры ждали захвата. И хотели посмотреть, что будет на базе после него? Тогда они подставили под нас своих бойцов!
– Бойцов? Несколько студентов и гопников – их спишут в расход и не вспомнят о них.
– Цель? – спросил я. – Накрыть опергруппу? Заявить о себе?
– Боюсь, что цель была иная.
– Какая?
– Генерал Юрасин.
– Это значит…
– Возможно, это протечка. Протекает информация об «НК». Тогда наше существование и методы работы уже не секрет.
– И нам объявлена война.
– На уничтожение.
Столбик термометра достиг тридцати пяти градусов. Задымились торфяники, ветра гнали гарь и дым на Москву. Казалось, хуже уже быть не может. Это Сахара.
Потом хлынули ливни. Температура не думала падать, и в Москву пришли тропики – натуральный период дождей где-нибудь во Вьетнаме.
– Меры Киотского протокола об ограничении выбросов углекислого газа в атмосферу явно недостаточны, – вещали в СМИ счастливые эксперты-экологи, впадавшие в радостный экстаз, когда самые мрачные их прогнозы оправдывались. – Парниковый эффект может повлечь скачкообразное увеличение температуры и гибель всего живого. Тогда наша планета станет похожей на Венеру, где температура на поверхности достигает пятисот градусов. Необходимы радикальные меры по ограничению промышленной активности человечества.
Москвичей