Чинча и апельсиновая косточка. Диана Галли
тот урод разбил ей лицо, когда понял, что она выиграла, что к ним мчатся полицейсике и штурмовики. Тогда Роб не мог никак поймать ее пульс, дышал за нее. Пока она не схватила его за руку, так сильно, что у него потом долго не проходили синяки от ее пальцев. "Бобби, ты приехал!" Он тогда поднял ее, хотел отдать врачам, но она замотала головой и еле произнесла разбитыми губами: Каруселька готова?
И пока последнюю из девушек не увезла придуманная ею "каруселька", Чинча не давала себя увезти. Только когда она убедилась, что всех спасли, Роб подозвал последнюю бригаду, и ее уложили на каталку, чтобы отправить в больницу.
Сейчас они долго целовались, здесь, где точно никто бы их не увидел.
– Бобби. Надо работать.
– Да, Чинни. Идем.
Они открывают замок на дверях, спускаются в подвал. Поначалу он боялся, что девушка не сможет сюда приезжать для работы. Но она была намного сильнее, чем казалась. Показывала операционную и кладовку, показывала тайники и захоронение. Там до сих пор работали эксперты, сегодня Роб вел ее туда.
Чинча только крепко держала его ладонь, не отпускала, пока они спускались вниз. По этому аду у нее был свой проводник, и Бобби это знал. С Айей не получилось, они пробовали. Но с ним она могла работать, могла давать показания и показывать. Могла, если он был рядом. Капитан Росси видел ее, когда они работали вместе, и велел ни в коем случае не прерывать общения. Он один из немногих, кто понял, какой ценный свидетель попался им.
Роб включает камеру. Чинча берет в руки фонарик и идет по коридору, открывает камеры, рассказывает про девушку, что сидела здесь еще три недели назад. Показывает следы на стенах, показывает наручники и ремни, показывает отколотую штукатурку и разбитые стеклоблоки. Когда она устало садится на пол у стены, Роб ставит запись на паузу, садится с ней рядом. Это значит, Чин устала. Роб обнимает ее за плечи, прижимается к ее виску губами:
– Если не хочешь больше, скажи.
– Не могу, Боб. Надо сделать сегодня. Тогда останется меньше.
– Посидим и пойдем дальше.
30 ячеек. Тридцать историй. Двадцать пять бригад врачей, одна реанимация и одна Чинча. Двадцать седьмая, что спасла всех.
Когда съемка закончена, Робби сам уже не рад. От количества информации ему не по себе. Но есть запись, в офисе ее разобьют по двадцати шести детективам, каждый займется своей частью, и вместе они создадут "дело века", в котором уже несколько томов. Чинча знает все, она порывалась рассказать, когда еще не сняли швы на лице, только капитан Росси смог ее успокоить, что торопиться некуда. Робби попросил, чтобы двадцать седьмое дело отдали другому. Он не хочет вести ее дело. Он просто читает то, что пишет Айя, его напарница. Как лицо, заинтересованное в расследовании, Робби не может ничего. Но как единственный человек, кто физически способен успокоить Чинчу – он собирает материал. Это парадокс, о котором он пишет статью для полицейского портала. Его психолог одобрил. Их штатный психотерапевт тоже пишет исследование, уже про них двоих.
А Роб просто нажимает кнопку на видеокамере,