30 шагов к тебе. Мариан Фелис

      Мне очень понравилось.

      Рисунок был пронизан грустью и безысходностью, я на нём смотрела в никуда и грызла кончик ручки – наверняка автор застал меня в тот момент, когда я пыталась написать стихи. Это был скорее набросок, чем полноценное изображение, – корявые штрихи карандашом и только общий контур.

      Но мне нравилось.

      Наверное, потому, что художник вложил в него душу. Или потому, что общие шероховатости указывали на спешку – наверняка меня рисовали навесу, в неудобной позе, когда пришла «муза». Скорее всего, автор оставил картину на лавочке, а Макс не заметил и сел на него.

      В мгновение ока меня захлестнула такая злость на младшего Шошина, что кулаки сжались от несправедливости.

      – Не мог свой зад в другом месте бросить, что ли? – бурчала я и разглаживала лист.

      Отчего он был помят? Сделал ли это художник? Или… Макс?!

      Я быстро спустилась домой под бешеный грохот сердца, осторожно зашла в квартиру, чтобы не разбудить родителей, и сразу же нарвалась на отца. Он стоял в коридоре и покачивался из стороны в сторону, как тонкое дерево на сильном ветру. Мутный взгляд внезапно сфокусировался на мне.

      – Где ты была? – жёстко выдавил отец, подошёл ко мне и резко вырвал из рук злосчастный рисунок.

      – Отдай, – жалобно проскулила я.

      В голове бешеной чайкой билась лишь одна мысль: «Молчи! Молчи! Ни слова! Иначе будет хуже!». Отец вдруг замахнулся на меня рукой, но замер.

      Он не смог. В этот раз.

      – Хватит шляться по ночам, – то ли провыл, то ли прорычал отец, смял рисунок и со злостью бросил в меня.

      Я не двигалась. Замерла и боялась пошевелиться, даже губы застыли в молчаливом крике. В такие моменты нельзя было привлекать к себе внимание. Потому что отец мог… О том, что он действительно мог, не хотелось и думать.

      Когда покачивающаяся в полутьме фигура скрылась за дверью спальни, трясущейся рукой я подняла лист и прошмыгнула в свою комнату. В безопасность. Туда, куда родители не заходили. Потому что всё внутри напомнило об Ольке. Постеры на стенах, цитаты из песен и фильмов на стикерах повсюду, гирлянды и сотни маленьких фото. Прошло два года, а рука так и не поднялась убрать всё это. Может, как напоминание о том, что жизнь коротка и не стоит растрачивать её на всякую ерунду?

      Сама не понимала, но снять плакаты и снимки не могла. Пялилась часами на стену напротив и вспоминала всё, что было связано с сестрой.

      Становилось ли легче после таких терапий? Нет. С каждым разом я ещё больше погружалась в себя, в собственный океан пугающих мыслей, рискуя однажды не выплыть.

      Но времени на это не осталось. Я нервно разложила изрядно помятый лист на письменном столе, разгладила и придавила книгой – хотелось сохранить такое важное первое откровение моего тайного поклонника. Почему-то в груди засела уверенность, что это лишь верхушка айсберга. Только начало.

      С тревожными мыслями о новом дне я уснула слишком поздно и утром, к своему ужасу и стыду, не успела столкнуться с Денисом.