Омут мечты. Ирина Игоревна Тарасова
значит с этим человеком не всё потеряно, и у него имеется душа.
– Вы пришли раньше, – прервал моё изучение кабинета учёный.
Я не поняла, поругали ли меня или похвалил, голос прозвучал строго.
– Здравствуйте, – вспомнила я о своих манера.
– Присаживайтесь, – указал мне на стул Лаймз.
Я помялась, но всё же прошла через весь кабинет и села куда мне указали. Симон Лаймз развернулся и устроился напротив меня. Между нами стоял стол, и я не могла не заметить, что здесь творится рабочий беспорядок: много скомканных бумаг, брошенных в разные стороны, два компьютера с большими мониторами, открытые книги и планшеты. Он творит всегда.
– Вы, наверное, находитесь в замешательстве? – поинтересовался учёный.
Симон Лаймз – человек эмоциональная загадка, мне всегда было сложно понять истинный смысл его намерений. Во время экспериментов я наблюдала как он общается со своими подчинёнными и только те, кто давно знает его, могли относительно чётко и правильно реагировать на сказанное им. Вот и сейчас я не могла понять для чего он это спрашивает, вряд ли с целью успокоить меня, чтобы я не волновалась. А я с каждой минутой волновалась ещё сильнее.
– Я не совсем понимаю, зачем вы вызвали меня, – решила честно признаться я. Сейчас я впервые за долгое время вспомнила свой возраст, в семнадцать лет ещё в школу ходят, а не посещают самого известного учёного в его кабинете.
Лаймз снова развернулся к окну и кажется задумался. Он был довольно высоким человеком, это было заметно даже сейчас, когда он сидит в кресле, хотя для меня большинство людей высокие. Худоват, вытянутое лицо, густые чёрные отросшие волосы, чёлка закрывала, но не скрывала выпирающие такие же чёрные брови, которые разделялись глубокой морщинкой. Глаза серые, казалось, что даже зрачка нет, будто, слепая пелена накрыла. Губы всегда сжаты, постоянно в напряжении.
Время шло, и я уже была готова на любой разговор, не могла вынести это тянущее и напряжённое молчание.
– Сегодня уже шесть лет, как пропал ваш отец, – неожиданно заговорил Лаймз, – Я знал Грегора, он был моим другом.
Нет, передумала, разговор мне не нужен, я не хотела вспоминать, не хотела здесь находиться, и я уже почти встала, как профессор спросил:
– Вы помните своего отца?
Чтооо? Да, я помнила, но не вспоминала, зачем сейчас об этом?
– В этот день умерла моя мама, – неожиданно жёстко ответила я.
Именно этот факт я помню, в этот день я потеряла любимого человека, а папа украл этот день, вписав в этот день и себя.
– Да, – просто сказал Лаймз, пристально глядя на меня.
Некоторое время мы смотрели друг на друга не моргая, я первая отвела взгляд.
– Я понимаю вашу обиду, – вдруг произнес профессор, я резко подняла глаза.
– Зачем вы меня позвали? – я уже не на шутку злилась.
– Ваш отец жив, но он далеко отсюда, – снова спокойно сказал учёный.
Эти