Криминальная империя. Кирилл Казанцев
бывших дружков? Кретин!
– Какие претензии ко мне? – тут же вскинулся Белозерцев. – Это ваш тип стрельбу устроил, он моего человека убил! И никакого не уголовника!
– Хватит орать! – осадил его Остапенко. – Забыл, кто я и кто ты? Тело уберешь, следы скроешь. И чтобы никаких концов, понял?
– Да понял, сделали уже…
– Не перебивай! Следы уничтожишь, чтобы мне с полицией не разбираться и не впрягаться из-за тебя.
– Ни хрена себе! Это как же из-за меня?
– Заткнись, я тебе сказал! Потом разберемся, как все произошло! А теперь ты мне скажи, где деньги за последнюю партию? Почему я должен свое ждать, да еще канючить?
– Всего два дня прошло, Михаил Иванович. – Привычно мысли Белозерцева переметнулись на вопросы текущей работы, оставляя тему убитого телохранителя позади. – Маленькая задержка. Когда я вас подводил? Еще пару дней, и вся сумма будет у вас.
– Меня не устраивают такие произвольные сроки! – голос Остапенко наконец сорвался на крик. – Ты своей бараньей головой можешь понять, что весь процесс плотно завязан, что деньги уже должны начать работать в другом месте? Что я не выполняю обязательства, потому что ты, урод, срываешь сроки, потому что ты зажрался! Деньги сегодня к вечеру привезешь лично! Всю сумму! Как и где ты их возьмешь, меня не интересует. Твои проблемы, ты и решай. И запомни, что ты мелкий уголовник, которого я нанял за бабки делать для меня работу. Я тебе дал все, я поднял тебя из грязи, дал фирму, чтобы ты легально сладко жрал и спал. Ты забыл, паскудник, что ты «никто и звать тебя никак»!
Белозерцев аж зарычал от бешенства. Это было оскорбление, страшное оскорбление для того, кто сидел, жил по понятиям. Эту фразу бросают как половую тряпку тем, кто в уголовной иерархии находится на самом низшем уровне. Тем, кого в зоне называют «опущенными», «машками». Это был со стороны Остапенко самый настоящий плевок в лицо.
– Какие у вас есть версии? – побарабанил пальцами по крышке стола райпрокурор.
– Собственно, самые первые, какие напрашиваются в таких случаях, – бойко начал отвечать Черемисов, – это версия ограбления и версия убийства из чувства личной неприязни. Она, как понимаете, может иметь место по двум причинам. Мартынов в прошлом работал в милиции, а это означает, что недоброжелателей из уголовной среды у него просто не может не быть. А во-вторых, он предприниматель. Обязательно кто-то остался недоволен зарплатой, кто-то затаил обиду за увольнение, какой-то партнер посчитал себя обманутым. А может, и в самом деле обманутый.
Пугачев, испытывая недовольство, повернул голову к своему помощнику, который влез со своими суждениями, когда вопрос адресовывался старшему.
– Вы вот что, Иван Трофимович, – повернул прокурор голову к Пугачеву. – С этим делом не затягивайте. Брать у Мартынова было нечего, я о нем слышал, и немало. Предприниматель, только бизнес у него такой, – прокурор неопределенно покрутил в воздухе пальцами, – не очень доходный. Не нефтяная