Запах денег. Артур Кангин
Степа, дрессировщик котов из бродячего цирка, а значит, мужик бедный, неуверенно стоящий на своих долговязых ногах.
Как-то в доме Степана не осталось и маковой росинки, зарплату руководство бродячего цирка задерживало, и он, посоветовавшись с женой Клавдией, отправился к младшему брату, за вспоможением.
Приходит, а у того пир горой, дым коромыслом. Цыгане медведицу Тамару с медвежонком Ксюшей водят, шансоны душевные песни поют, десяток-другой приживал да лакеев черную икру прямо из серебряной бадьи ложками жрут.
– Братишка, помоги малёхо, – просит Степан. – Третий день всем семейством и черной корочки не жевали.
А Ваня так внимательно посмотрел на брата Степана, да как рассвирепел.
– Как тебе не совестно, – говорит, – побираться в солидных домах? Связал свою судьбу с кошками, так вот пусть они тебя и кормят. С достоинством неси свой крест!
– Так ведь зарплату задерживают.
– А мне какое дело? – насупился Ваня, а потом вдруг просветлел лицом. – Ладно, приходи сегодня вечерком на мой день рождения. Хоть в тепле посидишь. Жену не забудь.
– Не забуду, – ответил Степа и, печально, с невольной завистью взглянув на свору с изумительной скоростью пожирающую калорийную паюсную икру, побрел домой.
Пришли они к Ване на день рождения, Николая угодника, иконку последнюю со стены ему в подарок сняли, и вот, значит, за пиршественным столом сидят, на именитых гостей смотрят.
А тут и впрямь было на кого поглядеть!
И Алла Пугачева, и Михаил Жванецкий, и бывший пресс-секретарь Президента РФ, а ныне знаменитый транссексуал выступающий со страусовыми перьями в тайваньском шоу, и бандит Бритва из мощнейшей Балашихинской группировки.
Словом, весь цвет нации собрался.
Сливки!
Гости едят-пьют, хохмачей слушают, блатные песенки подпевают.
Все бы хорошо, только бедному Степану с женой Клавдией, салфетки с вензелем нефтеперегонной пании на коленки бросили, однако, саму еду на стол не несут.
Посидели супруги, все как полагается, чин чинарем, слюну обильную поглотали, да и поперли до дома.
Гости идут от именитого Вани, песни поют, у них в животах весело, индейку с поросятами их животы переваривают, а Степану с женой Клавдией не до веселья, у них животы судорогой от голодухи сводит.
Но тут вдруг остановился Степан, топнул разбитым китайским ботинком, да как запоет-затянет громче сытых гостей: «Ой, Байкал! Байкал!»
– Ты чего, Степушка? – спрашивает его в испуге жена Клавдия. – Рассудком ты, чай, не тронулся?
– А ничего, – отвечает благоверный супруг. – От родного брата иду. Пусть все думают, что и я от живота налопался.
Поет Степа и слышит: кто-то подпевает ему тоненьким, надтреснутым голосочком. Глянул Степа, а на его плече маленький фиолетовый чертик сидит, желтые зубки скалит.
– Ты кто? – спрашивает Степан.
– Я – Горе твое, – задорно отвечает ему чертушко.
Пришел