Дочь капитана. Наталия Гавриленко
спать. А родительская двуспальная кровать утром убиралась красивейшим малазийским покрывалом. Стояла она, как символ близости и единения двух любящих сердец.
Мне очень нравилось подходить к заправленной кровати, проводить маленькой ладошкой по покрывалу, его прекрасному рисунку, гладить свисающие кисточки и с благоговением отходить. Эта кровать с покрывалом была для меня, как Эрмитаж для ценителей искусства. Первый мой взор в мир прекрасного. Внутри, где-то в глубине души, ширилось и росло уважение к матери, за то, что она могла создать такую красоту, в общем-то, на пустом месте, в казенной комнате.
Когда все вещи были расставлены и уложены по своим местам, ящики не выбрасывались, а заботливо уносились в сарай на заднем дворе и складывались штабелями до самого потолка. Ведь они снова понадобятся через три года для нового переезда.
Жизнь на острове продолжалась. Отец командовал ротой, нес ночные дежурства в войсках ПВО. Мама работала медсестрой в воинской части.
2.8 Брат уезжает в интернат. Огорд отца
Брат жил с нами, так как начальная школа в части была. Он ходил в нее третий и четвертый класс, а вот пятый ему пришлось оканчивать в интернате в поселке Буревестник. Детей его возраста там набиралось человек десять, пятнадцать. Братик обихаживал сам себя. Приезжал четыре раза в год, на каникулы.
У меня уже тогда было чувство жалости к брату, что он был где-то один одинешенек, без мамы и папы. Как ему было тоскливо и одиноко еще совсем маленькому мальчику. Но он держался очень мужественно, никогда не плакал, не жаловался на свою жизнь. Воспринимал все, как должное. Может быть, поэтому у него рано сформировался молчаливый, замкнутый характер. Хотя бирюком его назвать трудно. Просто эти стрессы для детской души не прошли даром. Но такова уж была нелегкая служба нашего отца, что издержки ее ложились и на неокрепшие плечи его детей.
Помню, как брат после пятого класса на летних каникулах, катал меня на настоящем коне верхом. Где он взял этого коня, непонятно. Но точно помню, что он сам им управлял с большой лихостью и даже прокатил меня. Наш папа запечатлел этот момент на фото.
Надо сказать, что где бы мы не жили, где бы не приходилось служить нашему отцу, в любом, самом заброшенном уголке нашей необъятной родины, он всегда заводил огород. Это было большим подспорьем в домашнем хозяйстве, ведь продовольственный паек выдавался военным в виде консервов. Витаминов в них не было никаких. А хотелось чего-то свежего, того же зеленого лука, редиски, салата. Да и сказывалась в отце его природная крестьянская жилка: он не мог сидеть просто так, без дела.
Перед самым домом высаживал кусты крыжовника, черной смородины и даже разбивал грядки с клубникой. Начинал разбивку огорода с вкапывания столбов. К этому трудоемкому процессу всегда привлекались мы с братом. Отец нас никогда ни к чему не принуждал, но получалось всегда так, что мы с радостью помогали ему даже в самых трудных работах.
Сначала