Я никогда не умирала прежде…. Ольга Кучкина

      Он принялся искать себе подходящую невесту по принципу семейного процветания, – и непонятно было, интересна ли ему девушка или ее папа. Провожая очередную домой, грел ее замерзшие руки поцелуями, она видела, что он скоро превратится в ледышку, жалея его, звала подняться с ней в квартиру, согреться чаем или чем погорячее, а уж потом возвращаться к себе домой. Он охотно соглашался. На пороге их встречал девушкин папа: либо известный тележурналист, либо крупный дипломатический чин, спивавшийся, однако. Папа уже привык к любознательному молодому человеку, и ему было не жаль потраченного на того времени, и когда дочка, утомленная эмоциями, уходила к себе спать, доставал, штука за штукой, красивые пивные банки, приговаривая: смотри, как мы засиделись, ну куда ты пойдешь, на ночь глядя, тем более, что Валентина (Нателла, Майя, Зинаида Васильевна) тебе в гостиной постелила.

      Пришло время, когда стелили не в гостиной, а прямо расставляли тахту, чтобы детям было комфортнее заниматься любовью, признав легитимность их отношений, ничуть не беспокоясь о формальной стороне вопроса, во всем доверяя молодцу.

      Беда пришла с той стороны, с какой ее и не ждали. Девушка (давно переставшая быть девушкой) объявила, что не любит соискателя настолько пылко, чтобы становиться его женой. Чтобы закрепить новое расположение фигур на шахматной доске, девушка приводила того, кого называла женихом, а то и демонстративно обменивалась кольцами с каким-нибудь прыщавым юнцом, вводя в праведный гнев отца. Но поделать было ничего нельзя. Сам воспитал дочь свободно и самостоятельно принимающей решения.

      Он поначалу путался в девушках и в их обиталищах. Эта путаница была тем более объяснима, что в обоих обиталищах – одно на Крымской набережной, другое на Кудринской площади – стояла совершенно одинаковая мебель: пара кожаных диванов, кожаные кресла, книжные шкафы с одним и тем же набором книг. Он не сразу заметил эту их одинаковость, что делало обиталища похожими на близнецов. Но в одном случае мебель стояла открытая, гладкая, благородная, в другом – на кожаную красоту натянуты полотняные серые чехлы. Позднее он догадался, что это было связано с длительными заграничными командировками владельцев. А одинаковость – с тем, что таким образом обеспечивались равные привилегии тем, кто составлял номенклатуру.

      Номенклатура, надо прямо сказать, была подгнившая. Разочарование, постигшее честолюбцев в процессе удовлетворения честолюбия, распространялось на все аспекты жизни. Разговоры, в которые вовлекался и юнец, чем дальше, тем больше касались устоев. Разочарование старших нашло благодатную почву в душе младшего.

      Ставший чужим родному отцу, студент был готов для безобидного – на первых порах – инакомыслия.