Пикник на обочине. Никто не уйдет. Дмитрий Силлов
запросто.
– Пошевеливайся, Рыжий, – качнул стволом «кольта» Мальтиец. – Я тут до вечера торчать не намерен.
«Да уж, – подумал Рэд. – Реально крепкую мы вырастили молодежь, выносливую и упорную в своих намерениях».
– Не называй меня Рыжим, не люблю, – сказал Шухарт, неторопливо поднимая молоток с костылем.
– А мне наплевать, что ты любишь, а что нет, – окрысился Креон. – Я, например, никогда не забуду, как ты меня с собой брать брезговал. Мол, приперся молокосос ни пойми откуда, и в легенды Зоны рвется.
– Не стоит поминать ее всуе, – произнес Рэд, становясь на одно колено и примериваясь, куда лучше забить длинную железяку. – Отомстить может.
– Во-во, именно так! – взорвался, стервенея, Мальтиец. – Все эти годы мне в вашем вонючем Хармонте тыкали: то не делай, этого не делай, туда не ходи, этого не говори. А теперь я вам всем говорить буду что делать. И хрен кто ослушается, а не то…
Он еще что-то выкрикивал, забрызгивая слюнями забрало шлема изнутри, а Шухарт слушал, нанося один за другим точные, сильные удары по костылю. Креона, что называется, несло. Бывает такое в Зоне. Ни с того ни с сего прорывается у человека словесный понос. Обычно такое с новичками происходит, которые Зоны как огня боятся, но все равно лезут, как мотыльки на огонь. Но порой и опытного сталкера может накрыть, когда он невзначай над собой контроль потеряет. Вот тут его Зона и ловит, словно карася на крючок, и начинает раскручивать на болтовню, водить кругами, чтоб еще глубже заглотил наживку, чтоб язык не успевал мысли перемалывать, которых вдруг словно водопад в башке образуется, и которые нужно непременно проговорить. Потому как страшно, очень страшно, что все это невыболтанное в тебе останется. Кажется, что сейчас разорвет тебя от собственных слов, стремительно прибывающих, которых все больше и больше становится. Умом понимаешь, что бред это собачий, а ничего с собой поделать не можешь.
Шухарт знал, что это такое, сам по первоначалу пару раз прошел через «болтовню». Это не особо опасно, когда рядом есть кто-то, кто может треснуть тебе по башке хорошенько, так, чтоб, например, разговорившийся сталкер мордой об пуленепробиваемое забрало шлема конкретно приложился, до синего носа и красных соплей. Тогда «болтовня» и проходит тут же, на манер икоты.
Но это если рядом есть тот, кто хочет помочь…
Мальтиец выронил пистолет и упал на колени, схватившись руками за горло. Знакомый симптом. Человек говорит все быстрее, а воздуха не хватает, и он начинает задыхаться. Внутри костюма что-то загудело слегка – не иначе умная система, почуяв перерасход кислорода, принялась усердно его нагнетать. Да только не поможет, когда человек сам из себя его принудительно выталкивает, а вдыхать забывает.
Креон уже не говорил – хрипел, валяясь на боку и судорожно дергая ногами. Шухарт же забил костыль, придирчиво осмотрел свою работу, положил рядом молоток и, поднявшись на ноги, подошел к Мальтийцу.
Тот лежал на боку в позе эмбриона, продолжая сжимать