Ломаный сентаво. Побег через Атлантику. Петр Заспа
ещё с трудом веря в происходящее, но припоминая, что где-то он уже слышал о подобном, Клим тяжело поднял голову и онемевшими губами прошептал, чётко произнося немецкие слова:
– Война окончена. Вы проиграли. Я готов принять вашу капитуляцию.
Ответом ему был грохнувший хором хохот.
– Что скажете? Каково вам? – произнёс сквозь смех обладатель орла. – Сдадимся на милость русскому?
– А он мне нравится, – ответил второй, со свисающими из-под пилотки длинными прямыми волосами. – Герр командир, почти все мои механики сбежали, разрешите, я возьму его к себе?
Глава третья
– Помню, когда ещё ходил в сорок втором с Ваттенбергом на U-162 к Америке, то мы насадили на торпеду какого-то торгаша. А он перевозил в трюмах мелкую живность. Ну там свиней, курей. Всплыли, а они вокруг нас барахтаются. Вот радости-то было! Мы уже два месяца как в море, на одних консервах, а тут такое счастье. Так сами в воду бросались, чтобы свиней спасти. Да… было время.
– Сто шестьдесят вторую, кажется, потом утопили?
– Угу. Меня отправили учиться на механикер-обер-ефрейтора, а они через три месяца снова пошли на Карибы. Там, на дне, где-то сейчас и лежит моя девятка. Хорошая серия, просторная, не то что наша семёрка.
– Ничего, теперь у нас тоже стало попросторнее. А вот мне ни разу свиней не попадалось.
– Да, свининки бы не помешало, – протяжно вздохнули сразу несколько человек. – Со жратвой у нас дерьмово.
– Мартин просил ему картошку почистить, перебрали, так одна гниль.
– Везучий ты, Олаф, вовремя от Ваттенберга свалил. Его экипажу такого не скажешь.
– Угу. Я счастливчик. Смотри, сейчас покажу, – в возникшей паузе хлопнуло деревом по дереву, и что-то тяжело упало на пол. – Да где же она? Темень, как у медведя в жопе. Ага! Сейчас к плафону поднесу. Видал?
– Что это?
– Медаль, смотри, не порежься. Это я на «дойной корове» U-461 впервые экватор пересекал. Боцман нарядился Нептуном, экипаж – чертями. Меня торжественно сбросили в воду и с полмили проволокли за лодкой на канате. Потом заставили выпить какую-то гадость – жуткую смесь из морской воды и масляного дерьма из трюма. Кроме меня ещё трое новичков было, так их сразу наизнанку вывернуло, а я держался. Командир мне на шею вот эту самую медаль, вырезанную из консервной банки, вешает, а мне его обблевать жуть как хочется. Но выдержал. Всё думал тогда, – как же мне повезло. И командир у меня известный, уважаемый лично адмиралом Дёницем, капитан третьего ранга Вольф Штиблер, и экипаж как семья, а по-настоящему, оказывается, мне повезло, когда позже малярию подхватил и улёгся в госпиталь. В следующий поход лодка ушла без меня. А не прошло и недели, как недалеко от Испании её накрыли австралийские «Сандерленды». Вот так-то. Наша рыбка у меня уже третья, и если я с вами остался, то значит, и везение тоже с нами осталось. Судьба меня хранит.
– Хотелось бы верить, – произнёс осипший голос. – Адэхи, я включу лампу? Мне книгу чуть-чуть осталось дочитать.
– Нет. Я не знаю, сколько ещё на аккумуляторах предстоит идти.