1212. Или Художественно-историческое вольное повествование о детском франко-германском крестовом походе. Игорь Попов
только сегодня обрела имя, подаренное ей пестуном Евпатием, – Тётка. Почему Тётка, а не иначе, Юрий не вдавался, поселилась неведомая ранее тревога в груди, думы печальные, лица разные мелькают перед глазами, особенно озабоченное лицо матери, которая при нём сказала отцу:
– Мстиславушка, что же не подождал ты весны поздней, а там морем на корчи поплыл бы сын наш сердешный в другие края. А ты через лес его дремучий направил с дружиной малою! Что купцы иноземные? Разве они защитники? Да и батюшка мой, Котян Сутоевич, не шибко рад этой затее, говорит: «Что ученье ваше – была бы голова на плечах».
И ответ отца:
– Да, рискую я, не спорю. Но ведь ходят же купеческие обозы посуху, товар весь целёхонький. Правда, не всегда… А морем, поди, не знаем, какие ветра будут, да и сноровку морскую иметь надобно, иначе тошнить будет с непривычки. А тут дружина малая, но славная, в боях проверенная. Да две грамоты охранных у них есть – у ольдермана, старосты по-нашему, Золлингера. Хитрый бестия, сам похож на разбойника, говорит, все его знают на торговых путях – и сброд, и род. А тесть гневается – так не в степи же Юрию учиться, у него в степи академий нет. Так что, мать, Бог не выдаст, свинья не съест! Благословляй!
Мать подошла к Юрию с иконой Николая Чудотворца, перекрестила ею и тихонько на ухо сказала:
– Через год весточку дай через германских купцов, что сыт по горло ученьем иноземным, хочу домой, мол, спасу нет! Я тебе и невесту присмотрела, ох и девка ладная, из княжьих, красоты невиданной. Но не скажу кто, это секрет. А наш отец всё воюет и воюет. Такой же дед твой Котян, судьба у них по жизни ратная. Ну, с Богом, сын. Помни: за морем веселье, да чужое, а у нас и горе, да своё…
– Не грусти, княжич, – послышался голос пестуна Евпатия, – мир поглядим да себя покажем, за нами дело не станет!
Юрий очнулся от воспоминаний, стало легче на душе, он огляделся вокруг: обоз шёл ровными рядами, с новгородскими дарами, дружина ехала с двух сторон, все были веселы, слышалась германская и руская речь, перемешанная со смехом, и он подумал: «Не один я в этом мире, пронесу свой крест сполна и вернусь домой к отцу и матери. Но другим».
Белая кобыла Тётка, пританцовывая, заржала протяжно, и Юрий, сын Мстислава Мстиславовича Удатного, погладив её по холке, крикнул высоким юношеским голосом:
– Вези, родимая!
Глава 2.
Прибытие купеческого обоза в Ахен. Странное известие
Четыре седмицы вместо трёх планируемых пришлось провести в пути купеческому обозу из Новгорода, ибо непредвиденных трудностей было на пути не счесть. Псков, латышские земли, княжество Литовское, пруссов с Божьей помощью прошли на удивление легко, даже грамоты охранные не понадобились; осталось Полонию пересечь, а там Священная Римская империя германцев. А в Полонии два нападения было на обоз, каждый раз под вечер, когда на очередную ночёвку стреножились. Отбились