Русский бунт. Начало. Алексей Вязовский
горожан, что явились на присягу, но еще не разошлись.
– Ты спрашивал, кто ты теперь есть? Запоминай. Подданный царя Петра Третьего, гражданин Российской империи, Ефимовский Николай Арнольдович.
Солнце скрывается за тучами, мы заходим внутрь губернаторского дома.
Глава 3
– Снимите трупы губернатора, полковника и тех поручиков, что в отказ пошли. Отдайте тела семьям для похорон, если они местные, – давал я распоряжения Ивану Почиталину, пока мы поднимались по широкой парадной лестнице губернаторского дома.
Здание состояло из двух частей: жилых помещений и канцелярии. Они были соединены остекленным переходом. Сначала я, минуя караул из двух казаков, зашел в приемную. Стены обиты светло-синим шелком, резная, под слоновую кость, искусной работы мебель.
– Кучеряво живут! – вздохнул Почиталин, разглядывая картины в рамках. Пейзажи, сценки из сельской жизни…
Потом мы зашли в кабинет, который был украшен еще одной картиной. Парадным портретом Екатерины Великой. Нисколько не мешкая, вслед за Иваном внутрь ввалились полковники – я собственноручно скинул императрицу на пол, уселся за заваленный документами стол.
– Не чинитесь, господа казаки, – я выложил пистолеты и саблю на пачки с бумагами, встал, повесил зипун с золотым позументом на спинку кресла. – Несите стулья из приемной.
Станичники, переговариваясь, стали рассаживаться. Я рассматривал кабинет. Венецианское зеркало, под расписным потолком два хрустальных, иностранной работы, фонаря. Драгоценные персидские ковры на полу. Всюду расточительная роскошь, великолепие. Прав Иван. Кучеряво жил губернатор. Видимо, с Семилетней войны немало сумел вывезти.
– Тимофей Иванович, – я обратился к Подурову, – грабежи остановили?
– Все трохи успокоилось, – отрапортовал полковник. – Я приказал казачков расселить по господским домам и казармам. Калмыков и башкиров отправил в Бердскую слободу. Во всех бастионах и на воротах стоят усиленные караулы. По городу пустим разъезды гвардейцев…
Подуров посмотрел на Мясникова. Тот ему кивнул, повел плечами. Хоть сейчас сам поедет наводить порядок. Оба полковника мне все больше нравились. Храбрые, верные…
– Что с пленными будем делать? Больше трехсот солдат сдалось. Побросали ружья и тикать.
– Позже решу… – Кое-какие идеи на этот счет у меня были.
– Зря ты офицериков в службу поверстал, – развалясь на стуле, проговорил Лысов. – Братьев наших из могутовской сотни порешили, а этих…
Спускать такое было нельзя. Я одним рывком преодолел расстояние между столом и полковником. Ударом ноги опрокинул казака вместе со стулом на пол. Лысов был профи. Упал, перекатившись. Схватился за кинжал. Тут же попытался встать. Но я ему не дал. Ударил сверху в голову с правой, прижал к паркету, заломив руку с клинком. Полковник замычал от боли, краем глаза я увидел, что станичники повскакивали на ноги, смотрят на нас, сжимая рукояти сабель. По полу потекла кровь.
– Ты кому,