Райдзин. Сияние. Алекс Делакруз
стон, то ли вой, в котором слышался животный голод.
Эти твари явно хотели нас сожрать.
Черный немигающий взгляд притягивал и не отпускал; в ушах раздалось инфернальное шипение, после чего я увидел, как тонкие губы ближайшего существа поднимаются, обнажая небольшие и острые – одинакового размера по всей челюсти, зубы.
Два звука раздалось одновременно. За спиной раздался хлесткий – даже сквозь ватную пелену, звук пощечины и дробная речь на испанском. Похоже, пытающуюся убежать Ангелину перехватила Гарсия и сейчас пытается привести ее в чувство. Вторым звуком был громкий крик, которым подбодрил себя да Сильва. Он опомнился первым из нас: получив от бразильца прямой удар ногой в грудь, ближайшая серая тварь покатилась назад, попав под ноги второй.
Я добавил – с ноги. Для этого и оставался и не оборачивался к бегущей Ангелине. Оба серых существа укатились в темноту прохода, которая беззвучно их поглотила их.
– Уходим, уходим, – произнес Магнуссон, который уже схватил разгоряченного да Сильву за плечо, увлекая за собой.
Здесь все действия словно имеют инерцию. Управляешь своим телом без мгновенного оклика – не машина на трассе, а будто яхта на воде, не сразу реагирующая на поворот руля. Слабость и давление, которое приходится преодолевать. Требуют усилий – вот и да Сильва, порывистый, сейчас так разогнался в действиях, что сам чуть в темный зев не залетел, хорошо его Магнуссон остановил.
Странное место, пугающее. Поскорее бы отсюда убраться.
Сделав несколько шагов спиной вперед, я попятился, оставшись последним между черным проходом и остальной группой. Ни одной твари оттуда больше не появилось, так что я развернулся. Увидел, что Гарсия и Бертезен уже тащат под руки Ангелину к трибунам – к серому, не занятому черным паразитом сектору.
Магнуссон тащил за собой да Сильву, бразилец тряс головой, словно пытаясь прийти в себя. Я подхватил его с другой стороны, и, разгоняясь, мы побежали догонять девушек, которые уже далеко отбежали.
– Оно двигается! – вдруг пронзительно закричала, почти завизжала Бертезен, оборачиваясь к нам и показывая в сторону трибун.
Что такое «оно» я понял уже через пару секунд. Черный паразит плюща, переплетаясь, действительно двигался – лианы змеями спускались с трибун прямо за нами, ползли по скамьям вдоль амфитеатра, двигаясь к чистой трибуне. Темное покрывало напоминало смыкающиеся в пасти челюсти.
После крика Бертезен, наверняка даже не понимая, что двигается и куда, Ангелина все же сорвалась в истерику. Она бессвязно кричала и пыталась вырваться из рук, тащивших ее Гарсии и Бертезен. Мы с парнями уже догнали девушек, вместе с да Сильвой подхватили Ангелину, потащили ее вперед.
Длина арены – восемьдесят пять метров, мы уже треть ее преодолели. Добраться до противоположной трибуны – секундное дело. Но дальнейший бег наперегонки с ползущей по трибунам тьмой по ощущению показался вечностью.
Мы успели – черная паразитарная масса ползла, но без