Неправосудные приговоры к смертной казни. Николай Китаев
с записью на магнитофон она дала следователю Кузнецову в присутствии прокурора Щ., который рекомендовал ей придерживаться подобной линии поведения, иначе она будет заключена под стражу. 28 февраля 1983 г. Кочеткову освободили, избрав мерой пресечения подписку о невыезде, но обвинение так и не предъявили.
Проведенными экспертными исследованиями не удалось обнаружить никаких следов крови на теле и одежде Аболмасова, что должно было вызвать сомнения в объективности показаний Кочетковой, полученных таким путем. Но следствие с самого начала отрабатывало только версию совершения преступления из корыстных побуждений Геннадием Аболмасовым, который якобы опасался передачи матерью Ковалеву доли своего домовладения и денежных сбережений. Фактически только на третий день содержания Аболмасова в ИВС ему сообщили о гибели матери и Ковалева. Прокурор Щ. принимал участие в проведении некоторых его допросов, высказывая угрозы и демонстрируя уверенность в его вине, а порой сам допрашивал арестованного. Следователь К. во время допросов Аболмасова применял разнообразную тактику: обещал освободить от уголовной ответственности в случае признания вины в убийстве, учитывая, что обвиняемый является инвалидом вследствие черепно-мозговой травмы; сулил расправу со стороны сокамерников; гарантировал вынесение судом смертного приговора в случае непризнания вины; угрожал различными гонениями на жену и ребенка; неоднократно воспроизводил аудиозапись показаний Кочетковой, где она уличала его в убийстве.
При осмотре места происшествия на филенке двери обнаружили отпечатки пальцев Аболмасова. Последний подтвердил, что мог оставить их 24 февраля, когда с помощью топора пытался заменить замки на двери комнаты, где жил Ковалев. Обвиняемый категорически отрицал свою причастность к преступлению и заявлял, что в ночь на 25 февраля к матери домой не приходил. Отказалась от своих показаний, изобличающих мужа, и Кочеткова, объяснив их незаконным воздействием работников милиции и прокуратуры.
Геннадий Аболмасов подвергался жесткому прессингу со стороны сокамерников, которые применяли к нему физическое насилие и склоняли к самоубийству, в результате чего ему неоднократно вызывали врача.
В начале мая 1983 г. следователь К. и инспектор уголовного розыска Никитин на автомашине провезли Аболмасова по Краснодару, усиливая эффект тоски по свободе; кроме того, оговаривали его жену, чьи изобличающие показания на фонограмме ему давали прослушивать ранее. Все это в конечном итоге привело к тому, что когда 7 и 8 мая 1983 г. инспектор Никитин проводил допросы Аболмасова, он уже находился в болезненном состоянии, терял сознание при допросах и оба этих дня к арестованному вызывались врачи «скорой помощи». 8 мая Никитин, использовав болезненное состояние обвиняемого, заставил его написать «явку с повинной», и в тот же день следователь К. составил протокол допроса Аболмасова, якобы признающегося в двойном убийстве.
Но вскоре обвиняемый отказался от этих