Кара во тьме. Вера Александровна Петрук
протянула женщина, похожая на королеву Гольдену, и грациозно сползла со стола, облокотившись сзади на спинку кресла Лакадона. Натаниэль блуждал взглядом по всему кабинету, не в силах сосредоточиться на чем-то одном.
– Да, разбитая губа ему очень идет, – хмыкнул прасал. – Защищал человечество от мортов.
– Герой, – то ли простонала, то ли выдохнула Гольдена. – Давай, не томи мальчика. Как же мне нравятся твои рыцари, такие скромные, даже в глаза не смотрят.
Это какой-то абсурд, подумал Натаниэль, жалея, что его вызвали без наставника. В присутствии Марвана он всегда чувствовал себя увереннее с начальством. С другой стороны, от сегодняшнего Марвана хотелось держаться подальше. Впрочем, как и от Марвана прошлогоднего. Натан даже не мог вспомнить момент, когда наставник изменился, превратившись в садиста.
Тем временем, дама обошла стол и присела на его краешек спереди, отчего часть ее ноги оказалась в поле зрения Натана, упрямо глядевшего в пол. То была очень красивая, ухоженная нога, игриво выглядывающая из разреза платья. В чулке и изящном сапожке, украшенном золотыми цепочками с красными самоцветами. Такая нога не могла принадлежать простолюдинке.
В последнее время наставник Марван уделял особенное внимание борьбе с зовом плоти, который, по его мнению, был главным врагом молодого рыцаря. Буквально на прошлой неделе он устроил в казарме публичное наказание одному рыцарю, который не только не выдержал искушение плотским соблазном, но и проявил неосторожность совершить грех на территории замка, где всегда находились свидетели. Марван приковал несчастного к стене, а его стручок сунул в ведро с ледяной водой, продержав так несколько часов. После наказания бедолагу отвели к замковому лекарю, так как к тому времени конец рыцаря покрылся красными пятнами и волдырями. Объявив, что начавшийся некроз тканей уже не остановить, лекарь, недолго думая, оскопил несчастного.
Королева смотрела на Натана в упор, и тому казалось, что она знала о его маленькой тайне. Истинный рыцарь Санкофа должен был соблюдать чистоту тела и духа, и только оставив службу, думать о браке. Но в казарме Натаниэля таких не было – чистых телом и душой. И сам он таковым не являлся. О его грехе знал Зорфус, который, похоже, давно гнил заживо.
Однажды на патрулирование в дальний участок Тихого леса с Натаном и Зорфусом отправился новенький, которого Нат раньше в замке не видел, но принял за рыцаря из южных или западных отделений Санкофа. В последнее время замки ордена часто практиковали обмен учениками.
Новенький оказался девушкой – шалавой, которую специально нанял Зорфус, так как патрулирование предстояло с ночевкой в лесу. То был редкий момент, когда рыцарь Санкофа мог оказаться без наблюдения старших. Однако веселой ночи у Зорфуса не получилось. Двуединый наказал его прямо в лесу и весьма изощренно. Зорфус чем-то отравился и всю дорогу блевал, с трудом удерживаясь в седле. В ту ночь ему явно было не до блуда. Отправлять обратно девчонку