Пепел мечты. Опасные игры. Амалия Лик
и вернуться в прошлое, в свою сказку. На вопрос, на что Ева способна ради мечты, она ответила – на все. И это была правда. Ева была готова на все. Затем женщина спрашивала о страхах и о постыдных поступках, которые Ева совершила. Пришлось приоткрыть дверь в темную комнату. Признаться, в страхах, в том, что она боится сдаться и презирает себя за ту жизнь, которую ведет. Рассказать о необъяснимом чувстве вины, которое медленно, но верно подтачивает ее изнутри. Ева поведала, что участвует в боях и что боль стала частью ее жизни. Хорошо, что работу гончей она никогда не относила ни к страхам, ни к плохим поступкам, иначе выдала бы и про это. Было сложно остановиться, и она продолжала говорить, выливая все, что наболело, те чувства, от которых было сложно дышать. Она даже рассказала, что единственный мужчина, которого она любила, бросил ее четыре года назад, бесследно исчезнув с поверхности. И о том, что ей стало плевать на всех остальных и на себя.
С каждым вопросом женщина продвигалась все глубже в самое нутро Евы, тормошила чувства, словно искала сильные и слабые стороны, какие-то ответы на свои вопросы, настоящую Еву, спрятанную под сотней масок. Голос женщины был мягким и спокойным, при этом в нем чувствовалась уверенность. Ее слова обволакивали и погружали в безопасное пространство, где можно было высвободить все, что накопилось. И Ева потеряла контроль, оторвалась от реальности, она то говорила без остановки, то замолкала, меняла тему, рассказывая совершенно разные истории. Она даже призналась, что до сих пор ищет Марка всеми доступными способами. И что был момент, который так и не стерся из ее памяти. Она чувствовала, что должна была поступить иначе. Но не поступила.
После второго этапа ей дали перерыв в десять минут, а затем проводили в тот же кабинет, но на экране уже показывало пять человек. Тот мрачный тип, что проверял анкету, женщина, которая лезла в душу, и еще трое мужчин, разодетых в костюмы.
«Точно с Островов, – подумала Ева. – Их за километр видно».
Одного из мужчин транслировали в центре, он был толще остальных и постоянно отодвигал воротник рубашки от мокрой широкой шеи.
Еве предложили показать свои таланты. Она насторожилась. Можно было продемонстрировать приемы боя на ринге, но они вряд ли это одобрят. Еще она могла рассказать методы, которые используют гончие, чтобы выполнить заказ. Но Ева была уверена, что от нее ждут совершенно иного представления. В анкете она выставляла себя певицей, которая пока не добилась успеха. Когда Ева отвечала на вопросы, то даже не думала, что ей придется демонстрировать умения. Она не знала, что они захотят услышать, как она поет. А петь – это последнее, чего она хотела.
– Мне бы подготовиться, – скованно улыбнувшись, произнесла Ева голосом скромницы.
Но тучный мужчина резко ответил:
– Так ты будешь петь или у тебя есть множество предлогов, чтобы этого не делать?
– Буду, – резко и уверенно выдала Ева.
Но внутри все дрожало и сжималось. Она не пела четыре года,