ОстанкиНО. Артур Кангин
на «Мерседесе»… А теперь… Мне бы работу.
Иван Голубь стреножено перебрал ботинками без шнурков.
– Мыть коридор, сортир? – спросила комендантша и поправила халатик на вызывающе высокой груди. Отставной богач ей показался симпатичным. – Выдюжишь?
– Сортиры я в армии драил. Вспомню молодость! – улыбнулся Иван.
– Вот и отлично! – подытожила Люся. – Я выделю тебе отдельную комнату. Зарплаты на еду и кое-какую одежу хватит. На миног и крабов – вряд ли…
– Мне бы сейчас яичницей перекусить, – сглотнул слюну Иван Иванович.
– Ну, это мы устроим! – с внезапной радостью всполохнулась Люсенька.
Иван Голубь стал драить в общаге коридор и гальюны.
Жизнь проста, как облупленное яйцо.
Поработал – получи пайку.
Иван Иванович порозовел, округлился.
Как-то вечером комендантша Людмила Васильевна зарплату принесла прямо в его крохотную комнатку. Из обстановки только панцирная койка, обшарпанный шкаф, тумбочка, стул.
– Ну, что, отставной телемагнат, – ласково улыбнулась Люся и одернула халатик на аппетитной груди. – Отметим скромный юбилей?
– Какой еще юбилей?
– Вот уж месяц, как ты у нас…
Люся опустила на тумбочку пакет.
А в нем благоуханная краковская колбаска, тигровые креветки, салат из квашеной капусты с клюковкой и бутылка «Столичной».
– Вообще-то, я не пью, – нахмурился Иван Иванович.
– Что так?
– Язык развязывается. Еще ляпнешь чего-нибудь…
– Ну и ляпни! Чего с тебя будет?
Люся опустилась на кровать и скрутила крышечку водки.
– Пойди, спроси лишний стакан у соседей.
Такого полоумного секса у Вани Голубя за всю его жизнь еще не было.
Он целовал изобильную грудь и упругие ягодицы.
Он гладил ноги, сильные, нежные, молодые.
– Никогда еще с телевизионным олигархом не гужевалась, – Люся накинула халатик и закурила. – Все вы такие горячие?
– Да, какой я, к лешему, олигарх? И был-то всего канал… Единственный.
– А на «Мерседесе» ездил?
– Ездил.
– Значит, олигарх… Я к тебе буду ходить по средам и пятницам.
– А что же в остальные дни?
– В понедельник и вторник хожу к Федьке Кривому, крановщику. А в четверг и в выходные ночую у нашей библиотекарши Катеньки.
– Ты лесбиянка, что ли?
– Бисексуалка, дурачок! – комендантша щелкнула Голубя по носу. – Это сейчас писк моды! Вы же сами по телику показываете.
Чем дольше в общежитии арматурного завода жил Ваня Голубь, тем сильнее поражался нраву его обитателей.
Каждое утро на восьми электрокомфорках кухонных плит клокотали восемь алюминиевых чашек с чифиром.
Арматурщики выходили из похмельного ступора, приводили себя в привычную норму.
А каждый вечер – гуляй поле!
Пьянка, озорное спаривание, заздравные песни.
Иногда –