Формула Бога. Возвращение. Юрий Витальевич Яньшин
вот, ждали! Уеду к родителям! Оставайся здесь и живи один со своими пушками.
– Ну да, в Москву! А куда же еще? Нужна ты им сейчас! Как же-с! А в особенности твоим брательникам! Держи карман шире. Много вас таких развелось на столичную жилплощадь!
– Да если хочешь знать, ко мне еще тогда сынок банкира клеился! До сих пор не женат, между прочим! – осеклась на мгновенье, но так как муж не среагировал на известие о неженатом сынке банкира, продолжила. – Мне и сейчас предложения всякие делают. А я, я… как последняя дура…
– А ты хотела быть первой?!
– Что первой?! – не поняла она.
– Хотела быть первой дурой? – уже откровенно и зло усмехнулся Захар.
Оксана поняла, что и так сболтнула лишнего, поэтому вовремя прикусила язык. Когда хотела, она вовремя могла пересилить свое женское начало и остановиться.
Захар понимал, что в чем-то она, безусловно, права и доля вины во всем случившемся лежит на нем тоже, но смириться с тем, что его как мальчишку водили за нос при этом лишая отцовского счастья, никак не мог.
– Ну вот что, – уже абсолютно спокойным голосом произнес он. – Слушай мою диспозицию! Эти таблетки я выбрасываю. И впредь, принимать что-либо подобное запрещаю. Ясно?! Если еще раз что замечу, бить не буду, не бойся. Просто У-Убью! – сказано это было тихим, но столь решительным тоном, что Оксана, заглянув мужу прямо в зрачки, почему-то сразу поверила – убьет. «Кто их знает, этих ветеранов чеченской? Все они шизики», – подумала она про себя, буркнув:
– Иди, в роте своей командуй, – отвернулась и как-то разом опустила плечи.
В этот вечер они больше не разговаривали. Ночью спали врозь. Эту тему они больше никогда не затрагивали, но Захар был почему-то уверен, что его обещание она приняла всерьез.
Жизнь опять потекла своим неспешным чередом, и уже месяца через три, после очередного молчаливого ужина, жена ровным и бесцветным голосом сообщила, убирая посуду со стола, что нужно уже начинать потихоньку приобретать детскую коляску, кроватку и прочие необходимые для этого случая вещи. В ответ на радостно-недоуменный взгляд мужа, так же без малейших эмоций, молча, выложила на стол экспресс-тест. Жарким солнечным днем среди стылой зимы осветилось лицо Захара. В порыве неистовой радости он вскочил, опрокидывая табурет, и подхватив жену на руки, закружил ее по маленькой кухне, как это бывало в первые, и ничем еще не омраченные месяцы их совместной жизни. Жена не смеялась и не пыталась, как раньше делать вид, будто хочет вырваться из объятий любимого. Она была холодна как древнегреческая статуя Пигмалиона. Поглядев на её, ничего не выражающее лицо снизу вверх, словно наткнувшись со всего маху на каменную преграду, осторожно опустил драгоценную ношу на пол. В это мгновенье он понял, что ребенок, которого он так долго и с таким нетерпением ожидал, не будет в их маленькой семье желанным для всех…
Беременность жены протекала ровно и без видимых эксцессов, типа гастрономических «причуд» и резких смен в