Формула Бога. Восхождение. Юрий Витальевич Яньшин
Я тебя не про числовое значение спрашиваю, а про эмблему.
– Ой, даже и не соображу сразу.
– А я подскажу… Ты читал, наверное «Мастера и Маргариту» Булгакова?
– Читал. Но ведь это беллетристика…
– Не скажи, брат. Так медальон с изображением кого повесил Воланд на шею Маргарите?
– Пса. Черного, – уверенно произнес Захария.
– Вот! – подняв указательный палец вверх, констатировал Вершинин.
– Левушка, это смешно, делать научные выводы на основе фантазий писателя, – попробовал было возмутиться Захария.
– Подожди, – перебил его майор. – Ты ведь у нас, как я знаю, числишься большим знатоком античной литературы, не так ли?
– Ну, не то чтобы так уж, – поскромничал Захария.
– Так вот, – продолжал свое наступление Вершинин. – Кто там охранял ворота в ад, согласно греческой мифологии?
– Цербер. Пес о трех головах. Согласно Гекатею, Филохору и Плутарху, – оттарабанил он, как отличник на уроке истории.
– Молодец. Возьми с полки пирожок. Только и мы не лыком шиты, – ухмыльнулся Левушка. – Упоминая Цербера, ты забыл, что псов, охраняющих ад, на самом деле было двое. И второго пса, которого в схватке задушил Геракл, звали Орф.
– Да. Согласно Палефату, – подтвердил Захария.
– А как он расправлялся с незваными гостями, не помнишь? – с хитрецой в голосе вопросил безжалостный допрашиватель.
– Убивал, предварительно замораживая своим взглядом, – упавшим голосом выдавил из себя полковник.
– Вот именно! – торжествующе воскликнул второй знаток античной мифологии.
– То есть ты хочешь сказать, что я столкнулся с самим воплощением зла?! – с нескрываемым ужасом и отвращением выпалил Захария.
– Ну, с самим не самим, этого я утверждать не берусь, тем более, как показывает анализ событий, встреча с ним никак не отразилась на тебе. По крайней мере, ничего плохого оно тебе не причинило. Даже наоборот, вроде как помогло, и ты смог пообщаться с дочерью.
– Ничего себе помогло?! Сунуло меня под машину! – возмутился полковник.
– Ты все равно бы помер через пару минут, – отмахнулся от него Левушка. – Просто не так триумфально.
Захария поежился. Цинизм доморощенного гностика выбивал его из привычной колеи мироощущения и морально-этических установок.
– К тому же,– продолжал Вершинин, как бы отвечая на немой протест со стороны своего визави. – Категория абсолютного добра и абсолютного зла, присуща только нам – простейшим организмам Вселенной. Кто его знает, какими понятиями привыкли оперировать там, наверху?
– И какой, по-твоему, из всего этого можно сделать вывод? – поерзал на стуле Захария, устав от долгого сидения на месте.
– Да, никакого, – тускло ответил ему Левушка. – Кроме того, что дело это очень темное и в нем замешаны весьма разнородные персонажи. Помимо загадочных артефактов и серафимов, там еще присоседился и наш разлюбезный шеф.
– Кстати, когда я ему сообщил, что ты назначил мне сегодня встречу, то горячо поддержал меня, велев тотчас