Русич. Генезис. Владимир Поселягин
должен вылететь. Странно, что без меня полетели, это лишено всякого смысла.
– Не понял? – удивился старшина.
– Я должен был лететь на этом борте. Приказ маршала Буденного, – широко зевнув, ответил я.
– Почему не сообщили? – строгим голосом спросил старшина, бросая под ноги папироску.
– Вы мне не дали, надавили званием и приказали сесть в машину. Мне-то все равно, держать ответ за срыв боевого задания буду не я. Это раньше, до трибунала, когда я лейтенантом был, мог послать вас куда подальше, а сейчас пустые петлицы, ответственности нет. Тоже неплохо.
– Твою мать! В машину! – заорал старшина.
Мы устроились в кузове, сев на накрытые брезентом туши, и грузовик буквально полетел по ночным дорогам в сторону аэродрома. Как водитель ни торопился, в одном месте пришлось час простоять, пока пропускали встречную колонну по понтонному мосту, и прибыли мы к месту расположения полка ближе к полуночи. На въезде нас остановила охрана, осветила фонариками, и старший поста буквально зарычал, опознав меня. Оказалось, меня уже везде с собаками искали. И виноватыми в пропаже именно охрану сделали. Пропал охраняемый объект. Тут же сюда подскочили две машины – командир полка, особисты, Турбин. Последний пистолетом перед лицом старшины махал, грозился пристрелить. Его арестовали, ремень сняли, повели на гауптвахту, а мне приказали следовать за подполковником. Мы рванули к ожидающему нас борту.
– Ты почему этому идиоту не сказал, что имеешь особое задание?! – прорычал Турбин в машине.
– Говорил, но старшине было наплевать. Ему свой приказ выполнить нужно, похватал встречных бойцов и поехал. Тем более я не знал, на какое время мы задержимся. Удобно быть простым красноармейцем, никакой ответственности.
Турбин на это только зарычал, он реально в бешенстве находился. Тут мы подкатили к самолету. Моторы уже запущены, винты вращаются. Разместились в салоне, дальше, пока борт шел на взлет и поднимался в небо, я достал запасную портянку, порвав ее, и стал проводить чистку винтовки. Темнота мне не мешала. Жаль, масла оружейного нет, на сухую, но хоть так. Потом снарядил магазины, доставая патроны из сидора, подсумки на ремне разместил, фляжку, пока пустую, все выпил, когда на машине в полк возвращался, и убрал их. Когда мы пересекли передовую, я уже был вооружен. Дальше началась рутинная и привычная работа. Так увлеклись, что едва успели вернуться на аэродром до рассвета. Потом я отправился в столовую, ведь рядовому составу писать рапорты не нужно, для этого командиры есть, а Турбин – по своим делам. Разведданных мы добыли изрядно. С нами разведчики летели, у одной крупной танковой части сели. Они сбегали и притащили офицера, его в штаб отправили, допрашивать.
Поужинав, я отправился в душ, приметив, что за мной двое приглядывают, видимо, та самая пресловутая охрана по типу «А». Я бы искупнулся, но покидать аэродром нельзя, это, будучи лейтенантом, наплевав на все, мог сбегать искупаться или порыбачить, а тут нельзя. Так что душевая для состава БАО, вот она моя полуземлянка и нары, где я устроился