Рифмовщик. Влад Стифин
Он, обхватив голову руками, присел, и лишь глухое подвывание исходило от этого комка страха. Взводный подхватил бойца под мышки, поднял его и, толкая вперед, пытался не отстать от наступающих. Боец через несколько шагов уронил винтовку и с криком «А-а-а-а!» и поднятыми руками побежал вперед. Он не обращал внимания ни на своих, ни на взводного, ни на пока еще редкие выстрелы противника. Взводный выхватил пистолет, заорал ему вслед «Стой!» и, подражая «старичкам», попытался крепко выругаться, но получилось это как-то невнятно и неумело. Боец отреагировал на неожиданный крик, перешел на шаг, согнулся в спине и несколько раз оглянулся назад. Взводному даже показалось, что он улыбнулся, обнажив белые зубы на худых скулах. Остальные бойцы приостановились, наблюдая, чем закончится этот эпизод.
Пуэла раскурила уже третью подряд сигарету, затянулась и о чём-то задумалась, прервав свой рассказ. Через минуту тишины Юста спросила ее:
– А что было дальше? Молодой боец пошел в атаку или… – она задумалась на несколько секунд и продолжила: – Сдался?
– Дальше… Дальше взводный застрелил его в спину. – Подозреваемая докурила сигарету и, завершая свой рассказ, грустно и тихо добавила: – Он считал, что за этот его поступок на него и свалилась эта тяжелая болезнь.
Юста кивнула головой в знак понимания чувств генерала и снова спросила:
– Он вам, наверное, много рассказывал о той войне?
– Нет, – ответила Пуэла, – только про этого молодого бойца.
– Бойцу этому было, я думаю, столько же лет, сколько сейчас Ньюке? – Юста попыталась перевести разговор ближе к делу.
– Ньюке? – переспросила Пуэла. – Да, наверное, столько же. Тогда забирали на войну в восемнадцать.
– Ньюка знал об этой истории? – Юста желала как можно больше узнать об этой семье.
Подозреваемая сразу замкнулась и долго – пожалуй, с минуту – не отвечала на вопрос. Пауза чрезмерно затянулась, но Юста терпеливо ждала реакции своей подопечной.
– Ньюка здесь ни при чём, – шепотом ответила Пуэла. – Он вообще не интересовался историей деда, – и, прокашлявшись, добавила: – Молодость живет другой жизнью. Всё наше старое им неинтересно.
– Да-да. Неинтересно, – Юста машинально согласилась с ее словами.
– Вы пробыли у генерала всего несколько минут. Как же вы успели сделать это?
Лицо подозреваемой посуровело, на нём появилась пелена равнодушия, даже скорее глухого безразличия.
– Я всё уже сказала. В протоколах всё есть. Мне нечего добавить, – сквозь зубы процедила Пуэла и добавила: – Я устала и хочу назад в камеру.
– На тебя жалуются, – он был заметно недоволен. – Ты дергаешь людей, когда и так всё ясно.
Она сделала вид, что не понимает его. Пожав плечами и изобразив на лице удивление, спросила:
– А что случилось? Кто жалуется? Почему мне об этом ничего неизвестно?
– Не притворяйся – тебе это не идет. Ты всё прекрасно понимаешь.