Гагарин. Василий Берг
видом. Пионер должен быть примером! Товарищи выбрали его председателем совета отряда. Каждый вечер он наглаживал свой пионерский галстук. В эту операцию он вкладывал особый смысл. А может быть, так оно и было? Ребенок, пережив оккупацию и повзрослев, особенно трепетно ценил все завоевания Советской власти, гордился ими, считал себя приобщенным к борьбе за свободу и независимость Отчизны. У меня такое впечатление, что Юра старался охватить все». Воспоминания матери перекликаются с воспоминаниями Ольги Степановны Раевской: «Учился Юра очень хорошо. От других ребят его отличала необыкновенная живость. Он был очень непоседлив, энергичен, всегда первым рвался к доске и схватывал буквально на лету. Его хватало на все: и на учебу, и на ребяческие проделки, и на участие в художественной самодеятельности. Помню его читающим с большим чувством стихи о Юрии Смирнове, декламирующим отрывок из романа “Молодая гвардия” – “Руки моей матери”, лихо отплясывающим русский танец или “Лявониху”. Если ставилась пьеса, Юра непременно играл в ней. В общем, был он, как говорят, один во многих лицах».
Валентин Гагарин рассказывал, как семья побывала на праздничном концерте, который школьники подготовили к очередной годовщине Октябрьской революции. Юра декламировал стихотворение, танцевал, играл на трубе, пел в хоре, читал отрывок из романа «Молодая гвардия». Все Гагарины радовались, за исключением главы семейства, который отчитал сына за то, что тот слишком «выпячивает себя» – и швец, и жнец, и на дуде игрец. «Для Юры этот урок не прошел даром, – пишет Валентин Алексеевич. – Нет, он не отказался от выступлений в художественной самодеятельности, но на сцене после этого вечера вел себя сдержанней и не рвался участвовать в тех номерах, которые кто-то мог исполнить лучше, чем он».
Алексей Иванович рассчитывал, что Юра пойдет по его стопам. Так и говорил: «Кончай скорей семилетку, плотничать со мной пойдешь». Но у Юры были другие планы. Он хотел учиться дальше, причем – непременно в Москве. «Ни разу не побывав в ней, я был влюблен в нашу столицу, – писал Гагарин, – собирал открытки с фотографиями кремлевских башен, мостов через Москву-реку, памятников. Хоть сам я и не рисовал, но страстно хотел побывать в Третьяковской галерее. Мечтал пройтись по Красной площади…». В стремлении учиться в столице не было ничего удивительного. Во-первых, к этому побуждал перфекционизм, а во-вторых, в столице было великое множество возможностей. Кроме того, в Москве жил брат отца Савелий Иванович, у которого Юра рассчитывал остановиться на первых порах.
Анна Тимофеевна не хотела отпускать сына от себя, педагоги уговаривали закончить семилетку, которая в то время считалась полным средним образованием, а вот Алексей Иванович одобрил решение сына: «Езжай, дело хорошее… В Москве еще никто не пропадал».
Почему Юрий Гагарин, имевший способности к учебе и бывший в средней школе города Гжатска на хорошем счету, не захотел идти в седьмой класс, а предпочел сразу уехать в Москву?