Любовь, смех и хоботы. Сборник
‒ найти нужную температуру и количество сероводорода. (Вам я его не назову. Чёрта с два!) Если сероводорода будет слишком мало, вместо пирита будет выпадать сульфид железа. Его-то за золото не выдашь ни при каких раскладах. Он вообще чёрного цвета.
Сероводородом, конечно, пахло ужасно, но Софа всё равно заходила ко мне несколько раз. Я ждал, что она скажет что-то. Например, как она мне благодарна. Или как я хорошо управляюсь с мехами. Но она вместо этого сказала:
‒ Что-то ты совсем тощий стал.
А потом ещё:
‒ Если хочешь супа, я там на пенёк поставила.
Пирита у меня получилось целое ведро. Кристаллы крупные и исключительно красивые, по цвету ‒ точь-в-точь, как волосы Софы. Ну или как золото, кому как больше нравится. Раньше у меня такие красивые ни разу не выходили.
Софа увидела мой пирит и сразу заулыбалась, подобрела. Я всегда знал, что золото ‒ лучшее успокоительное. Даже если оно фальшивое.
‒ Это так странно. Он даже больше похож на золото, чем настоящее золото, ‒ сказала Софа, задумчиво перебирая кристаллы.
‒ Его называют «золото дураков».
‒ Я знаю, ‒ ответила Софа. ‒ А может быть, это люди дураки, что назначили золотом не тот материал.
Я хотел сказать, что пирит совсем не ковкий и при нагревании и вовсе распадается, но промолчал. В тот момент это было несущественно.
Мы с Софой были в палатке вдвоём. Между нами в ведре ‒ мой пирит, наш пирит. За стенками палатки ‒ лес и река. И ни одной души вокруг (не считая Софиных студентов, но кто же будет считать студентов в такой момент).
Я приехал к ней, чтобы спасти, и уже почти спас. Она улыбалась мне так, как давно не улыбалась. Как будто не было всех этих глупостей, что мы натворили за время знакомства. Как будто, непонятно за что, нам подарили второй шанс.
‒ Может, выпьем вина? ‒ спросил я. ‒ Надо же отметить. Где тут у тебя штопор?
‒ У меня нет штопора. Возьми нож для бумаг, там на столе.
Я подошёл к её столу, сразу увидел нож. Он лежал поверх конверта.
Конверт был запечатан и подписан, получателем письма значился некий Рудольф. Отправителем ‒ Софа.
Я проглотил комок в горле. Мне она не написала из своих экспедиций ни одного письма. Я вернулся к Софе, открыл вино, разлил по стаканам. Она улыбалась всё так же ласково.
‒ Предлагаю тост. Чтоб нам и дальше так везло! ‒ сказала она.
Мы выпили.
‒ Спасибо тебе, Лев. Без тебя я бы тут совсем пропала. Не знаю даже, как тебя отблагодарить.
‒ Всё просто, ‒ сказал я как можно спокойнее. ‒ Мне нужны кости твоих летающих ящеров.
‒ Зачем? Я думала, ты в это всё не веришь.
‒ Я подумал, что эти кости должны быть удивительно лёгкие и прочные. Я хочу сделать материал, похожий на них. Мне нужно совсем немного. Какой-нибудь обломок подойдёт.
Я уже сам слушал себя с некоторым удивлением. Надо же, как я складно могу врать, если захочу.
‒ Вот как. А я думала, ты приехал мне помочь, ‒ сказала Софа.
‒ Нет. Точнее ‒ не совсем. Я совмещаю приятное с полезным.