Книга начал. Салли Пейдж
бороться, пытается взять себя в руки. Пришпилив письмо к доске для заметок – она подумает об этом позже, – Джо замечает возле почтового штемпеля мокрое пятно и понимает, что по ее щекам текут слезы.
С этими слезами всегда так: они застают тебя врасплох.
Если бы не слезы, Джо, возможно, не стала бы бросать работу в банке.
Женщина пряталась от всех в подсобке; съежившись на полу, она плакала навзрыд, и ее слезы оставляли мокрые следы на официальных бланках для писем, которыми уже давно никто не пользовался. Возможно, в том, что теперь она работала в магазине канцтоваров размером с ту подсобку, было что-то ироничное.
Однако плакать Джо начала не в подсобке – там ее никто не видел, – а в конференц-зале. Стоял апрель, ей позвонила мама и сказала, что очень переживает за дядю Уилбура. Он никак не может попасть в свой магазинчик и утверждает, будто оставил ключи в Озерном крае, – словом, несет какую-то чушь. Джо, конечно, встревожилась, но в тот момент она находилась на встрече, уйти с которой было никак нельзя. Основным докладчиком была не Джо – ей надо было только ответить на вопросы по базе данных, именно ею она и занималась в банке. А вот некоторым другим сотрудникам пришлось готовить презентацию.
Одним из этих сотрудников был Джеймс, ее парень, с которым они встречались вот уже шесть лет. Пока он рассказывал битком набитому залу о перспективах на текущий год, Джо сидела за столом, теребя бриллиантовую сережку в своем правом ухе. Эти сережки Джеймс подарил ей на Рождество, и она носила их почти каждый день. На презентации Джо думала только о том, как же Джеймс хорош: высокий и статный, в дорогой белой рубашке и темно-сером пиджаке. И оратор Джеймс прекрасный, всегда уверенный в себе. Впрочем, он имел на это право: со своей работой он справлялся блестяще. Все присутствующие внимательно его слушали, и вовсе не потому, что он говорил громко или был остроумен, а потому, что он говорил весьма дельные вещи. Джеймса все любили. И она в том числе.
Но любил ли он ее?
Джо понятия не имела, с чего вдруг в ее голове возник этот странный вопрос. Она сильнее сжала сережку пальчиками, будто хотела этим что-то доказать. Конечно же, он ее любит.
Однако Джо тут же вспомнился канун Рождества, и она вновь пережила то постыдное, сокрушительное разочарование, когда, открыв подаренную Джеймсом маленькую кожаную коробочку, увидела в ней не обручальное кольцо, а всего лишь крохотные бриллиантовые сережки. В ту минуту у нее недостало сил поднять на Джеймса глаза; женщина опустила голову и отчетливо прошептала:
– Ах, они такие красивые! – Тогда как сердце Джо кричало от боли: «Как ты мог так со мной поступить? Как ты мог? И это на глазах у моей семьи!»
Лишь час спустя она смогла украдкой посмотреть на свою мать, но заглянуть ей в глаза так и не решилась.
Сидя в конференц-зале, Джо сжимала все сильнее и сильнее несчастную сережку, пока вся ее боль не собралась в одной точке на большом пальце правой руки. «Джеймс меня любит, я это знаю, и когда-нибудь мы поженимся», – уговаривала себя женщина. Джо уже несколько лет готовилась к этому