Фантош. Игра в открытую. Алина Савельева
рассказать ей все, впрочем, решил давно, но вот как настал момент, стали опять одолевать мысли, что отвергнет.
– Управление сознанием? Я немного загуглила твои книги и прочие пыльные вещи на полках. Как ты это делаешь?
– Лер, это в двух словах не объяснить. Чтобы до конца понимать, нужны знания, годы учебы и работы. Понимаешь?
– Ну да. Я же безграмотная и… тупая, – тут же обиделась Милашка.
– Ну хорошо, я попробую, – сразу переобулся я, вот ведь малявка, веревки из меня вьет.
И ни черта с ней не получается мыслить рационально, все на уровне инстинктов. Вот и сейчас гляжу на эту крошку, сжавшуюся в комок и вытащившую иголки в попытке защититься от всех на свете, включая меня, спрятавшуюся в ненадежном укрытии под пледом, и мне безумно хочется ее спрятать, дать ей понять, что рядом со мной безопасно и что она может спокойно красить ноготки за моей спиной, пока я сражаюсь с ее демонами и врагами.
– В наших головах в секунду происходят тысячи реакций, десятки, а то и сотни мыслей возникают одновременно. В зависимости от сигналов, поступающих из внешнего мира, ну, например, то, что мы видим или слышим. Плюс к ним то, чем мы на данный момент заняты, плюс мысли о чем-то важном, плюс то, что кидает подсознание, которое вообще отдельной жизнью живет и управляет нами, хотим мы того или нет. Ну и многое другое.
– Это понятно, – кивнула Лера, почувствовав мою заминку.
– Так вот, если в двух словах, в процессе переходов от одной мысли к другой, от действия к мысли и наоборот, существуют переходы, короткий миг, почти мгновенный, но именно в этот миг можно переключить человека на абсолютно новую задачу. Переключить извне. И я это умею.
– Я иногда и на пять минут могу зависнуть, вспоминая, что хотела только что сделать.
– И кисточку теряешь, – улыбнулся я, вспомнив ее рассеянность, когда пишет, – потому что мозг фиксирует твои действия, но твои мысли о рисунке или о… натурщике их переключают.
– Ой, да что там за натурщик! – махнула рукой Лера. – Вообще не дисциплинированный! Вертелся все время и меня отвлекал!
Напряжение между нами спало, и я выдохнул, понимая, что Лера догадывалась частично и без моих рассказов, но ждала от меня правды. Получив то, что хотела, она успокоилась и принялась меня поддевать и выводить на эмоции снова.
Снова нацепив на себя датчики, я уже детально рассказал Лере, как происходят эмоции и как я научился их скрывать.
– Сначала это был просто научный интерес, эксперименты, а потом пригодилось в работе.
– А что за работа?
– Об этом позже, Милашка. Но поверь, тебе понравится. Не все, но один этап точно.
Мы так и сидели на кушетке в обнимку. Много разговаривали, для меня так вообще чрезмерно. Смеялись, целовались и снова разглядывали мою черепушку в мониторе. Эту эйфорию и волшебный мир, где кроме нас двоих не было ничего и никого, прервал Джексон. Который, как оказалось, уже давно вернулся.
– Поздравляю, зайчики! – улыбаясь своей голливудской улыбкой, громко сказал друг, пытаясь