Специалистка по младшей нечисти: хроники трудовых будней. Валерия Толмачева
по чину. Зато там были книги. Нет, не подумайте, сударыня. Я не какой-нибудь варвар. Книг не ем, даже дурно написанных бесталанными графоманами. Зато с большим удовольствием читаю. Отсюда и глубина моих познаний, и великолепные манеры. Однако одними лишь манерами сыт не будешь, потому я перебрался сюда. А тут, как видите, форменный бардак! Так что мне каждый день есть чем поживиться: служебные записки с орфографическими ошибками, расчёты с неточными цифрами, договоры с юридическими дырами. Ей богу, шарашкина контора! Зато мне здесь вкусно и сытно.
Бес хотел, видимо, добавить что-то столь же оптимистичное, но тут на его глазастой, почти очаровательной морде появилось выражение глубокой печали. Он задумчиво потёр левый рог, вздохнул и сказал:
– А вот кто я такой – увы, не знаю, дорогая Леся. Как это люди называют? Экзистенциальный кризис, кажется. Вот это он у меня, наверное. Сколько себя помню, я жил всегда один. Не у кого было спросить, кто я да откуда. Я просто жил-был, подъедал себе тихонько документы, никому не вредил, зла не причинял. – Неведомый зашмыгал плоскими ноздрями. – А они вон, ведьму позвали. Нет-нет, вы не подумайте! Я вашу братию уважаю, вы между людьми и нелюдями порядок поддерживаете. Мне обидно просто. Я ж как лучше хочу для них, а они ведьму на меня…
Леся скрестила руки и с подозрением посмотрела на беса. «Как лучше, значит? Давит на жалость? Или правда беззлобный? Вообще, выглядит весьма милым и безобидным. Силы большой у него нет, энергию у людей не тянет. Но что же это за невидаль такая? Впервые такого вижу… Да и кроме поедания бумаг за ним и другие грехи замечали».
– А зачем ты тогда сотрудников пугаешь? Шкафы роняешь, вздыхаешь по углам? Технику, говорят, ломаешь.
И без того огромные глаза неведомого стали ещё больше. Он вскочил на задние лапки, переднюю сжал в кулак и с жаром ударил себя в грудь.
– Кто? Я? Вздор! Решительный вздор! Бессовестный поклёп! – Бес начал расхаживать по столешнице и быстро тараторить, размахивая лапами и трепеща крыльями. – Я ведь для людей существо невидимое, правильно? Невидимое! А как я ещё могу этим недотепам объяснить, что они всё, ну решительно всё делают не так! Взять хотя бы этот шкаф. Да-да, этот самый. Они же в него просто так папки пихают! Без логики, без системы. Сами потом найти ничего не могут. Ну, я терпел-терпел, терпел-терпел, а потом не вытерпел, взял да и грохнул этот треклятый шкаф. Думал, возьмут теперь и сделают, как надо, по-людски. Какое там! Насовали этих папок ещё хуже, чем было. Я опять его грохнул, думал, теперь сообразят. А они опять насовали! И так раз пять. Ну непрошибаемые создания! Вы уж простите, сударыня, что я заговорил таким низким стилем, но когда речь заходит об этих двуногих, я теряю всякое самообладание. Что касается техники, тут уж увольте, точно не моих лап дело. Меня такие штучки не интересуют, я в них совсем не разбираюсь. Но если у них в бумагах такой бардак, не удивлюсь, что и с железяками своими они столь же неаккуратны. В чем там ещё меня обвиняют? Ах, выл и вздыхал, пугал значит. Каюсь, да, иногда по вечерам такая тоска