Мистер Фермер. Кровь с молоком!. Focsker
состоянии, на грани между поселением и кучами трупов за стеной. Слава богу мне удалось докричаться до толпы, и, вдоволь нарадовавшись, они вернули меня на землю. Впервые я был рад, что ноги мои опять стоят на этой треклятой грязи.
Толпа ликовала, сам факт победы для них являлся достижением, а то, над кем это победа, затмевала все из возможных предыдущих достижений, когда-либо свершенных кролли и Му. Волколаки, Рыкуны, племена лис и волков. Сегодня вся эта объединенная свара обломала об нас свои острые клыки. Я так же радовался нашей победе, только было у меня некое дурное предчувствие того, что не далась эта победа нам легко.
Волколаки, племя чудовищ, на стенах наших, таких обнаружили лишь двоих, самец, убитый нами(мной в том числе) и самка, которую ёбнули на восточной стене, когда та с отрядом зверолюдов пыталась зайти нам в тыл. По рассказам окруживших меня кролли, были и ещё двое похожих громил, одного, с двуручной секирой, с баллисты пристрелили у западных врат. Второго здоровяка завалил случайно выпущенный кролли болт, угодивший тому в голову.
Из всей четверки, больше всего делов натворила самка. Сука хорошенько проредили наши ряды, забрав с собой на тот свет, по меньшей мере, семерых защитников. Сегодня многие, очень многие, не встретили рассвета. В числе их оказался герой из героев, достойный воин, сын и хороший друг, как мне, так и каждому в селении кролли. Корого…
Повиснув над сыном, позабывший, что такое слёзы, раненый Кобаго, осторожным движением своей большой лапы, закрывает глаза храброму воину. Отправляя того навстречу вечной ночи. Скольких мы убили? Тысячи. Сколько потеряли мы? Сотню, а если брать в расчёт раненых и искалеченных, то целых две, а может и две с половиной.
Медленно, разгоняя окружающий нас мрак, поднималось солнце. Ночь пролетела как один очень страшный, кровавый миг.
– Матвеем, там, за стенами много… – Заставив меня съесть какие-то грибы, произнесла взявшаяся меня перевязывать Хохо. Усевшись на стульчике, находясь на улице, я глядел за тем, как тяжёлых раненых переносят в дом. Как кролли стягивают трупы, раздевают их, а после делят на кучи приговаривая «наш не наш». Их отношение к смерти, к восприятию гибели сородичей не такое, как у людей. Гибель, она воспринимается ими нормально, даже дети долго не плачут по своим родителям, понимая, что сейчас для всех есть занятие по важней. Я вот так не мог…
– Староста… – Глядя на моё лицо, жалостно протянула целительница. Не того ты жалеешь подруга, не того…
– Подождём наступления дня. Пока ещё слишком темно и опасно выходить за стену.
– А как быть с ранеными? – Спросила Пом. – Ну, теми, что чужие, и ещё не изгои.
– Гоблинов всех под нож, резать, не жалея. Вряд ли я смогу договориться с кем-то вроде них. Хищников – на ваше усмотрение. Будут сопротивляться – убивайте, главное сейчас сохранить жизни наших жителей. – Охмелевшим от грибов, глядя на то, с какой заботой, обхаживает мою рану Хохо, проговорил я. Боль отступала,