Кладбище звёздных кораблей. Александр Зиборов
наши жизни…
Наверное, нужно поведать, как это случилось. А рассказывать придётся долго, слишком многое следует вам поведать…
Глава 1. «Космический львёнок»
С чего начать?
Пожалуй, начну с имени.
Представлюсь полностью – Елисей Андреевич Большаков.
Родился и жил я в земной космической столице – Самаре.
Наверное, тяга к звёздам была у меня врождённой. Ночами я мог подолгу глядеть в высь в чернильную темень неба на россыпь созвездий и временами меня охватывало сильнейшее чувство словно бы родства с ними. Порой просто трясло от этого, настолько они казались своими, близкими и желанными, словно заветные родимые края, которых меня лишили.
Уже будучи взрослым услышал про теорию, что люди пришли на Землю со звёзд, и память об этом осталась в наших генах. Эта теория не подтверждена по сей день.
С ранних лет, ещё подростком, я несколько раз пытался пробраться на борт какого-либо отлетающего космолёта или даже звездолёта, но каждый раз меня ловила охрана космопорта в Курумоче. По молодости наказание оказывалось почти символическим, и оно не останавливало меня. Меня внесли в особые списки и запретили даже приближаться к космопорту. Следили… вернее, пытались следить.
Уже взрослым я услышал мудрые слова: отрицательный опыт – это тоже опыт. Так было и тогда. Казалось бы, неудачи должны были меня отвратить от задуманного, но, наоборот, продвигали к желанной цели: постепенно я на самом себе – постоянно наступая на грабли – изучил всю охранную систему космодрома. И вот в один прекрасный день мне всё-таки удалось оказаться в грузовом отсеке гиперлёта «Жигули», который отправился с научными целями к Сириусу.
Так я впервые оказался в чужой звёздной системе.
А мог и не оказаться! Охранную систему космопорта я изучил весьма хорошо, потому и добрался к гиперлёту во время его загрузки, но я не ведал, что в полёте в трюмах температура понимается до минусовой и, главное, воздух там не обновляется. А в каких-то камерах, в какую по неведению пробрался я, воздух для сохранности грузов заменяется специальной газовой смесью, дышать которой человеку невозможно. Я должен был умереть. Но…
Мне фантастически повезло. Капитан Семён Семёнович перед этим самолично осмотрел трюмы через установленные там видеокамеры. Он потом не раз повторял, что делать этого было не нужно, инструкция подобного совсем не требовала, но у него была привычка – хвала ей! – просматривать все помещения своего корабля перед началом скачка через под-пространство, в том числе и трюмы.
Я же этого не знал и уже выбрался из своего укрытия за ящиками в углу трюма и исследовал помещение, в котором оказался.
Понятно, меня извлекли из трюма и доставили пред светлые очи Семёна Семёновича. Он выглядел очень внушительно в мундире капитана: лет сорока пяти, он тогда казался мне куда более возрастным, на полголовы выше менчя, крупного телосложения с энергичными манерами.
Я ожидал позорного возвращения домой,