Три смерти Коломбины. Наталья Солнцева
а в зеркале отражались две свечи. Матвей деликатно набросил на нее полотенце и протянул кружку с квасом.
– Пей… полегчает.
– Я видела красавицу и Арлекина.
– Вспомнился Новый год? У меня тоже еще свежи в памяти Алина-Коломбина и Степа-Арлекин.[6] Колоритная парочка.
– Это не то… – вяло возразила Астра.
Матвей имел в виду супругов Бутылкиных, с которыми они познакомились на недавней вечеринке в доме Борецкого. Бутылкины нарядились в костюмы итальянской комедии масок, но вели себя как русские муж и жена: он стрелял глазами по молоденьким девушкам, она ревновала и одергивала его.
– Степан и Алина поехали в Венецию. На карнавал.
– Не пропадать же костюмам? – съязвил Матвей. – Небось, кучу денег угрохали!
– Дама и Арлекин… – пробормотала Астра. – Есть такая картина? Или я что-то путаю?
После дела о «загадках Сфинкса» у нее пробудился интерес к живописи – она бродила по музеям, покупала глянцевые иллюстрированные альбомы.
– Искусство – особый мир, – говорила она. – Раньше я его почти не замечала. Он существует параллельно с нашим.
Матвей, который разбирался в искусстве на уровне интеллектуального минимума, необходимого, чтобы слыть образованным человеком, с удивлением обнаружил – картины и скульптуры перестали навевать на него скуку, наоборот, он как будто возвращался к забытому увлечению.
Однажды, любуясь вместе с Астрой пейзажами Шишкина в Третьяковке, он вдруг заявил:
– Петру I нравились картины фламандской школы – приморские места и гавани с парусными судами. Именно он завел в России обычай собирать картины и украшать дворцы и парки статуями. Подражая царю, так начали поступать и вельможи.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю…
В нем опять заговорил Брюс – тот был отлично осведомлен о вкусах государя-реформатора.
– Венеция нынче – туристическая Мекка, – сказала Астра, возвращаясь к разговору о Бутылкиных. – Каждый уважающий себя эстет считает своим долгом побывать там.
– Кто из них «эстет» по-твоему? – усмехнулся Матвей. – Алина или Степан? И вообще, мы париться собрались! Кому Венеция, а кому – камышинская банька!
Не слушая громких протестов, он, хохоча, подхватил ее на руки и понес в парную, в жаркий аромат раскаленных камней, дерева и распаренных листьев березы. Астра брыкалась, но Матвей не отпускал ее:
– Без меня ты выйдешь отсюда немытая!
– А царь Петр тоже в бане парился?
– Еще как парился! И царица с придворными дамами парились, как простые сенные девки…
– Врешь!
Астра хихикала и уворачивалась от горячего веника, пока не разомлела от душистого пара, от близости мужчины, от его прикосновений, приглушенного голоса, скрытого желания…
– Ты ведь влюбился в меня? Признайся!
– Ничего подобного.
– Ну и дурак! – Она закрыла глаза и отдалась его рукам. – Врешь ты всё…
Глава
О связанной с этим детективной истории читайте в романе Н. Солнцевой «Золотой идол Огнебога».