Расстрел «Белого дома». Черный Октябрь 1993 года. Александр Островский
что ему лично было приказано «взять почту, телеграф, вокзалы». Кроме того, прозвучал приказ «занять» «МВД», «Генштаб», «Останкино»[764].
Чем закончилось это совещание, мы не знаем. Можно лишь отметить, что ни одно распоряжение исполняющего обязанности президента выполнено не было.
Касаясь этого эпизода, Н. Андрианов пишет: «Один из вариантов занятия Баранниковым своего законного места в служебном кабинете на Лубянке предусматривал привлечение примерно двадцати действующих ответственных работников министерства, которые должны были блокировать охрану и ввести нового министра в хорошо знакомый ему кабинет. Баранникова готово было признать большинство сотрудников МБ». Но «предлагавшие не гарантировали, что дело обойдется без кровопролития, поэтому Баранников отказался»[765].
Показательно, что выступавший тогда же на митинге у Белого дома В. И. Анпилов не только призвал сторонников парламента к активным действиям, но и предложил организовать марш на Останкино[766].
Объясняя свою позицию, В. И. Анпилов позднее заявил: «Моя тактика была направлена на то, чтобы радикализировать руководство Верховного Совета, в частности, Хасбулатова и Руцкого. Тогда, как мне представлялось, надо было добиться, чтобы народная масса толкнула их в направлении занятия ключевых пунктов власти: Моссовета, Генштаба, КГБ и так далее»[767].
Получается, что В. И. Анпилов озвучивал те же самые идеи, которые излагал на совещании с военными А. В. Руцкой.
Чтобы не возвращаться к этому вопросу, необходимо отметить, поскольку А. В. Руцкой исполнял обязанности президента, его распоряжения имели совершенно законный характер. Речь шла о подчинении вышедших за рамки закона государственных органов. Криминальный характер имели не приказы исполнявшего обязанности президента, а нежелание названных учреждений подчиняться ему.
Но в отличие от законной власти заговорщики располагали реальной силой. В таких условиях ничем не подкрепленные распоряжения А. В. Руцкого имели если не провокационный, то авантюристический характер.
Прежде чем вернуть власть в законные руки, следовало обеспечить ее соответствующей силой. Аналитический центр был совершенно прав: судьба парламента целиком и полностью зависела от того, поддержит ли его народ или нет.
Понимая, что для столицы те несколько тысяч человек, что 22-го пришли к «Белому дому», значили немного, Р. И. Хасбулатов записал в тот день в своем «рабочем дневнике»: «Нужны – сотни тысяч людей. Или – приход Армии. Других средств у нас нет»[768].
Привлечение на сторону парламента «сотен тысяч людей» во многом зависело от КПРФ, ФНС, ФНПР и других общественных организаций.
Самой массовой политической партией в то время была КПРФ. По некоторым данным, тогда в ней насчитывалось более 500 тыс. членов[769].
Возглавляемый Г. А. Зюгановым ЦИК КПРФ сразу же осудил указ № 1400 и призвал население к поддержке парламента[770].
764
Макашов А. М. Знамени и присяге не изменил! С. 145–146.
765
Андрианов Н. Неибежность штурма // Завтра. 1995. 15 сентября.
766
Ростовская М. Н. Окаяные дни // [email protected]. Работа выполнена «на базе правозащитного центра общества «Мемориал».
767
Тульский М. Нереспектабельная оппозиция. Драки в парламенте – это нормально, считает Виктор Анпилов // Независимая газета. 2001. 28 июня (интервью В. И. Анпилова).
768
Хасбулатов Р. И. Великая российская трагедия. Т.2. С.279.
769
Титов М. Г. Коммунисты, давайте разберемся! (О КПРФ, Зюганове и зюгановщине) // Российская правда. 2005. № 14.
770
Заявление ЦИК КПРФ // Советская Россия. 1993. 23 сентября.