Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне. Константин Закутаев
помогите до нашей «буханки», – ткнул пальцем в мешок следователь.
Саша Таричев торопливо зашагал в сторону цепи постовых, перекрывавших улицу. Костя, покачав головой, взялся за один конец наволочки, второй рукой, поправляя, сползающий за спину, автомат.
– Асламбек! – понявший ситуацию, по-чеченски, крикнул Турпал Алиевич кому-то из оперативников.
Один из них, среднего роста, плотный парень в спортивной куртке неторопливо направился к Катаеву. Пока они тащили мешок с останками к прокурорской машине, Асламбек рассказал, что, по словам очевидцев, молодой парень (тот, что в мешке), не доходя до шлагбаума, пытался повесить на тополь тяжёлую холщовую сумку. Внимания на него никто особо не обращал. Одет он был а-ля Гаврош, да и до отдела было далековато. Скорей всего, замысел был направлен на возможный проезд мимо заминированного дерева какой-нибудь федеральной техники или легковушек РОВД. Техническая неполадка или неосторожное обращение привели к взрыву. Закладывающий фугас, боевик был разорван на куски, но, слава Аллаху, больше никто не пострадал. Если не считать, посечённых осколками зданий.
По приезду на ПВД, Магомед почему-то заартачился и решение о судьбе останков возложил на опергруппу. Таричев и Катаев, попытались что-то вякнуть о процессуальных обязанностях следователя, но вместо ответа увидели лишь сутулую прокурорскую спину. Опера попытались сделать такой же ход, но водитель Магомеда, слышавший весь разговор, подрулил к входу в оперской кубрик и, свалив мешок, уехал.
Омоновцы, руководимые Малдером и напоминающие, палачей, прихвативших халтуру на дом, подволочив тяжёлую ношу к стене, тоже откланялись.
– Не хреново вы съездили, – вышедший покурить Рябинин, носком ботинка, приподнял край наволочки.
– Дай сигарету, – попросил Таричев.
– Ты ж не куришь, – удивился Сергей, протянув «эл эмину».
– Закуришь тут…
Таричев отдал Косте автомат и, вместе с Рябининым ушёл в курилку. Катаев, постояв ещё минуту над мешком, под которым натекала сизо-красная жижа, сплюнул и ушёл в кубрик. Сбросив оружие, броник, форменную куртку и, заглотив полбутылки минералки, он вышел обратно на воздух. Надо было попытаться принять решение по останкам подрывника. К этому времени, около входа уже клубилась небольшая тусовка. Несколько омоновцев, пара «комендачей», излишне громко разговаривая, рассматривали, распахнув края, содержимое наволочки. У одного из «комендачей» пару раз щёлкнул в руках фотоаппарат.
После возвращения Катаева из умывальни и оперов из курилки, площадка перед входом напоминала проходной двор. Кто-то подходил, кто-то отходил. Один пьяный «комендач», присев на корточки смачно плюнул в оторванную голову.
Другой попытался расстегнуть ширинку, но тут уже не выдержал Рябинин:
– Бл… хорош парни! На хер глумитесь-то!?
Что-то обиженно бормотнув, «псы войны» отошли.
Пошедший через десять минут дождь загнал всех под крышу. Раскрытый мешок остался тяжелеть под упругими струями весеннего