Таинственная пианистка. Федор Нилович Абрамов
Я понял, что ее душевный кризис прошел, и мне хотелось вслух произнести фразу известного литературного героя Остапа Бендера: «Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Лед тронулся!».
После обеда пришел в зал раньше нее и поставил свой букет в стакане с водой на рояль. Вскоре появилась в зале и она. Подойдя к роялю и увидев мой подарок, она, вероятно, была шокирована. Сначала просто смотрела на цветы. Потом, взяв стакан в руки, понюхала их и посмотрела на меня. Я сидел довольный произведенным эффектом и искренно улыбался.
– А скажите, где Вы взяли такие цветы?
– На обычном лугу.
– И где же Вы нашли такой луг?
– В Сигулде. Вчера их там собрал, а сегодня вручаю Вам.
– Я тронута Вашим вниманием, – сказала она и села за рояль.
В этот день я настолько осмелел, что стал просить ее исполнить некоторые произведения, очень любимые мною. И если она их знала, то с желанием выполняла мою просьбу. С этого дня она часто стала исполнять только то, что я просил. Так, можно сказать, начались концерты по заявкам.
Поскольку ей цветы очень понравились, я решил найти в районе курорта поляну с такими же красивыми полевыми цветами. Однажды, после очередной встречи с Пианисткой, отправился в дальний поход и, пройдя километра два, а то и больше, нашел необходимую мне поляну. На ней было не так много цветов, как в Сигулде, но собрать приличный букет все же было можно. Так я стал через день наведываться на эту поляну и приносить Пианистке, к ее нескрываемому удивлению, полевые цветы.
Однажды попросил Пианистку что-нибудь мне спеть. Но она категорически отказалась это делать, сославшись на то, что это не ее профиль. Тогда я стал просить исполнить мелодии старинных русских романсов и песен. Она согласилась это делать, сказав, что часто приходится аккомпанировать исполнителям этих вещей на концертах. Так появилось разнообразие в наших концертах.
Но однажды произошла необычная наша встреча. Я сидел на своем месте и ждал, когда она появится в зале. Дверь скрипнула, и появилась Пианистка в совершенно необычном виде. Она была одета в легкое голубое платье в крупный белый горошек и изящные белые босоножки. В руках была небольшая белая сумочка. Волосы на голове были собраны сзади в пучок, перевязанный широкой голубой лентой. Она спускалась вниз по проходу зала какой-то легкой, можно сказать, летящей походкой, помахивая своей белой сумочкой. В этот момент она была похожа не на женщину среднего возраста и даже не на девушку, а на школьницу-старшеклассницу.
Я был так поражен ее внешним видом, что, не скрывая своего восторга, непрерывно следил за ней. Она подошла к роялю и поприветствовала меня. После этого села за рояль, положила, как обычно, руки на колени и несколько секунд смотрела куда-то вдаль и вверх. Потом подняла руки… И вдруг зазвучал вальс Шопена № 7, который она впервые исполнила мне после получения моего стихотворения. Я понял особенность момента и не стал вмешиваться в ее игру. Потом зазвучали другие произведения этого автора, исполненные ею именно в тот день, когда я подарил ей стихотворение. Получился концерт-воспоминание. Зачарованно