Ружемант. Евгений Лисицин
ей разруливать подобные ситуации?
– Слышь, Михыч, а девка-то, кажись, целка. Совсем пугливая.
Я заскрипел зубами. Идиоты. Мне бы в голову не пришло дразнить хорошо вооруженных девчат. Этим было пофиг. Самый здоровый из них схватил Айю за руку, рывком притянул к себе. Стоящая на стреме стража дернулась, но и только. На лицах девушек застыла нерешительность. Стрелять в своих? Даже в таких, но в своих?
Здоровяк загоготал.
– Ну-ка, сейчас проверим, что там у маленькой под юбочкой? Протечки нет?
Мохнатая, мерзкая лапища задрала подол форменной юбки, Айя обиженно вскрикнула.
– Вы если по мужикам соскучились, – проголосил третий, – так не молчите! Давно вас тут никто не трахал, вот и хотите грузовичок с мужичками себе прибрать? Так мы вам всем пилоточки разболтаем.
Их поддержали из кузова мерзким гоготом.
– Я вызову товарища Бейку. – В голосе Ириски проскочила неуверенность. Я не ответил: когда она прискачет, будет поздно.
Сам разберусь.
Когда на Айе затрещал пиджак, часовые зашевелились, вскинули винтовки. Толстяк-водитель хватался за голову, словно не понимая, как до этого дошло. Забурчал, пытаясь успокоить буянов, но те отшвырнули его, словно мяч.
– Что такое, мокрощелочки? Стрелять будете? Ну так чего ж не стреляете? Ручонки дрожат? Коленки трясутся? В штанишки напрудили?
Великан двинулся на часовых, а те застыли от ужаса. Я не верил глазам – вчера они отважно готовы были грудью броситься на танк. Сегодня оторопели…
Дебошир вырвал ружье из рук девчонки, двинул ей прикладом ее же оружия в живот. Вторая не успела среагировать, как оказалась в захвате.
– С какой сиськи мне начать, правой или левой? А может, для начала…
Для начала я двинул ему под зад. Разъяренный, словно бык, поганец развернулся. О-о-о, знакомые все лица! Тот самый задира, которому я сломал нос на сборном пункте. Острый взгляд ударил по мне холодом ненависти: он узнал меня тоже.
Смех тотчас же прекратился. Привыкшие не получать отпора на свои «игры» солдатики завороженно ждали, а что же будет дальше?
– Одного урока от меня тебе было мало, приехал за следующим?
Мой кулак, его щека – один-ноль в мою пользу. Огнем горели костяшки пальцев…
Здоровяк сморкнулся кровью, сплюнул. Заозирался, ища поддержки дружков. В этот раз он выбрал себе покрепче и посерьезней. Крупные мышцы, морды кирпичом – их что, на одном заводе делали?
Айку отпустили, двинулись на меня. Закон улиц учил меня бить первым, и я не стал его нарушать. Мой кулак врезался в кадык – несчастный схватился за горло. Ничего, родной, переживешь.
Как и следующий. Тот оказался попроворней: отскочил, когда я почти засадил ему коленом в брюхо. Его кулак врезался в мою скулу, перед глазами поплыло. Не желая терять инициативу, он собирался завершить атаку апперкотом.
К бесам, это же всего лишь боль!
Отскакивая, резко подался вперед, используя его же вес против него.
Лоу-кик вгрызся в мягкую плоть лодыжки, несчастный