Жестокий. Игрушка бандита. Анастасия Сова
– здоровяку жаль калечить себя, а лишать ведущей руки не хочется вдвойне. – Она ведь просто шкура!
В этой ситуации даже я понимаю, слова не подействуют на бандита.
– Шкура, – соглашается Валиев. – Но моя шкура.
Я уже не реагирую. Плевать, как называют. Они – ублюдки, моральные уроды, не понимают человечности и хорошего отношения. И мне не стоит ждать этого от них. Только боль и унижение. Именно поэтому наш единственный шанс – сбежать. И я обещаю себе, что найду способ.
Виноватый меняет руки, укладывая на столешницу теперь правую. Он зло смотрит на меня, скалясь зубами, прежде, чем замахивается, и его крик заполняет помещение, вызывая бешеный стук моего сердца.
Я зажмуриваюсь в этот момент, потому что не хочу видеть. Не понимаю, как человек может пойти на такое? Покалечить себя по приказу другого?
Хотя… разве я поступаю лучше? Я ведь тоже, в какой-то степени, ломаю себя, обещая главарю этой жуткой банды свое тело, что уже готово для него, запечатанное в красивую и наверняка дорогую обертку.
– Вахит! – взывает зверь, когда экзекуция заканчивается.
Он появляется и уводит с собой другого мужчину. Молоток так и остается на столе среди тарелок с едой. Наверное, в качестве напоминания мне. Чтобы не забывала, с кем нахожусь.
– Ешь, – сухо распоряжается Сабир, и сам продолжает спокойно трапезничать. Будто ничего не случилось.
А мне кусок в горло не полезет, хотя желудок воет так, что слышно, наверное, на другом конце города.
– Мы не договорили, – я демонстративно откидываюсь в кресле, максимально отстраняясь от еды. Похоже, увиденное за последние сутки меня ничему не учит.
– Я все сказал, – лицо Сабира становится еще более суровым. Но я уже не сжимаюсь от его вида так, как раньше. – Могу выебать тебя прямо сейчас, если захочу, и твое разрешение мне не потребуется.
– Выпусти Артема, – стою на своем, – и я сделаю все, что ты скажешь…
В подтверждение своих слов поднимаюсь с места. Ноги держат меня едва-едва, но уверенно стою на них. Тянусь к поясу халата. Развязываю узел и позволяю мягкой объемной ткани свалиться к ногам.
Теперь ничто не скрывает меня. Тонкое кружево не в счет. Оно, наоборот, подчеркивает те места, которые бы хотелось отчаянно прикрыть. Закрыться бы сейчас руками, но я упорно держу их вдоль тела, дрожа под жадным взглядом мужчины.
Он расслабленно восседает в своем кресле, медленно постукивая пальцами по подлокотнику. А в его чернеющих глазах горит адово пламя. Я боюсь даже представить, что он способен сделать со мной.
– Сядь, – холодно командует он. Я даже хмурюсь, потому что не ожидала такого его ответа. – Не хватало еще, чтобы ты откинулась на моем члене. Так что поешь для начала. Силы тебе понадобятся.
И вот здесь хищная ухмылка касается краешка его дьявольских губ.
– Так мы… договорились? – интересуюсь, сглатывая неприятный комок, собравшийся в горле.
– Я не договариваюсь с подстилками, – сообщает мне бандит. – Я их использую. Во все дыры.
– Но ведь…
– Ешь! – снова холодно и безразлично.
Мне