Мой любимый киллер. Татьяна Полякова
изрядно поношенные, но крепкие. Зимнее пальто, шарф, белье, старенькие джинсы, должно быть, остались от сына. Я аккуратно сложила вещи в сумку и без особой спешки покинула дом.
В утреннем сумраке поселок выглядел уныло. Дойдя до конца улицы, я остановилась, пытаясь сориентироваться. Нужное мне шоссе оказалось метрах в пятистах от этого места, но выбралась я на него не сразу, зато здесь мне повезло. Из-за поворота появился видавший виды «газик», затормозил, я села рядом с водителем, не особенно интересуясь, куда он держит путь. Сейчас главное – убраться подальше от этого поселка…
– Кудрявцева, спишь, что ли?
Я вздрогнула, оторвавшись от созерцания стены.
– К телефону.
– Ты сегодня нарасхват, – заметила Люда.
– Точно, – кивнула я. Голос мужской.
– Вы Елена Сергеевна? – вкрадчиво спросил невидимый собеседник, а я усмехнулась:
– Елена Петровна, а вы кто?
– Петровна? Выходит, у меня неверные сведения.
– Выходит. Вы куда звоните, может, у вас и телефон неверный?
– Может быть, – хмыкнул он и повесил трубку.
«Нет, ребята, – подумала я. – Такими звонками на мои нервы воздействовать трудно…» Однако домой скорее всего идти опасно, там могут ждать… Если они ведут себя так по-дурацки, значит, не очень уверены в том, что Кудрявцева Елена Петровна – это я и есть. Хотя, возможно, я их недооцениваю. Я продолжала стоять возле телефона, тупо его разглядывая.
– Чего там? – спросила Людка.
– Где? – хмыкнула я.
– Ну там, откуда тебе звонят.
– Там все нормально.
– А зарплату не обещают?
– Нет.
– Жаль. Слушай, это тот тип, который здесь вертелся, ну, крутой?
– Этот не крутой, этот глупый. Ты домой собираешься?
– Я к тебе в гости собираюсь, сама звала чай пить.
– Чаю напьешься здесь, гости отменяются, дела у меня.
– Тогда я вечером зайду.
– Заходи, только меня дома не будет.
Я вышла в коридор и немного посидела там на подоконнике. При известной ловкости незаметно покинуть почту можно, главный вопрос: стоит ли заходить домой? Домом я называла крохотную комнатенку в коммуналке. Темную, сырую и холодную. Но и ей я была очень рада.
В этот город я прибыла к концу второй недели своего бегства. Меня покачивало от слабости, от голода и постоянного недосыпания, в голове все путалось, я с трудом понимала, кто я и где нахожусь. Умылась в очередном туалете очередного вокзала и побрела по прямой как стрела улице с неизвестным мне названием, совершенно не представляя, куда я направляюсь, и тут детский голос позвал:
– Мама!
Я резко обернулась и замерла как вкопанная: прямо передо мной стоял Ванька. В белой с черными пятнышками шубке и забавной черной шапке с ушками. Колени у меня начали подгибаться, и я едва не осела в снежную жижу на асфальте. Появилась женщина, взяла мальчика за руку, и они пошли в сторону универмага, а я стояла и смотрела им вслед. Потом потрясла