Женщина в православии. Церковное право и российская практика. Елена Белякова

      Изложенный материал позволяет, на наш взгляд, сделать следующие выводы:

      1. Старообрядчество внесло значительные изменения в положение женщин в православии. Ситуация гонений привела к повышению женской религиозной активности. Старообрядцы использовали раннехристианский опыт активной деятельности мирян. В сочинениях писателей-староверов обосновывалось право мирян в отсутствие священников крестить, исповедовать, проповедовать. Все эти права равно распространялись и на женщин. Можно отметить в старообрядчестве тенденцию к характерному для раннехристианской и раннемонашеской традиции стремлению к внутреннему благочестию, хорошо известную по древнерусской книжности. Это благочестие могло в условиях гонений существовать и без формального священства. И в старообрядческой традиции происходило признание духовного авторитета женского благочестия, в то время как в жизни господствующей церкви в XVIII в. можно говорить об умалении женщины и отстранении ее от какого-либо участия в церковной жизни. Исследователи отмечают и изменение отношения к монастырям в XVIII в. у женщины светского общества: «Монастырь, еще недавно такой близкий и понятный, вдруг стал для нее страшным, как могила»⁹², а женские монастыри превратились «в настоящие тюрьмы, в которых творились не поддающиеся описанию ужасы»⁹³. В старообрядчестве стало возможным повышение активности мирян во всех сферах церковной деятельности. Демократичность старообрядцев, возможность самоорганизации были очевидными для всех исследователей старообрядчества XIX в., независимо от их отношения к староверческой традиции. Мы уже приводили выше слова об этом Н. Варадинова. С. А. Архангелов писал: «Раскол, первоначально только как реакция против никоновских новин, явился теперь началом противогосударственным, в нем выразилось сопротивление нововведениям в государственном управлении. Начало демократическое получило религиозное освящение в расколе»⁹⁴.

      2. Государство с XVII в. взяло на себя функции активного контроля и управления религиозной жизнью граждан, о чем свидетельствует первая статья Соборного уложения 1649 г. (отметим, что государственный контроль за религиозной жизнью населения в XVII в. не является чисто русской спецификой). Этот период нельзя считать продолжением «юстиниановой симфонии» или сохранением традиции «константиновского периода». Здесь начинается качественно новый этап во взаимоотношении подданных с государством. Церковными реформами (так же, как ранее опричниной) был брошен вызов русскому обществу, позволивший стратифицировать общество по степени принятия этих реформ. Люди на государственной службе в принципе не могли оставаться староверами. Даже жены высокопоставленных лиц, как Морозова, должны