Подарок Мэрилин Монро. Смертельный аромат №5. Ольга Тарасевич
себя беззащитной и уязвимой. Слабой. Вот так противоречиво, но тем не менее…
Может, это были мои предчувствия? Еще нет нескончаемой бездны боли, я еще на пике счастья. И одновременно с этим почему-то есть понимание своей уязвимости…
Впрочем, нет. Нет. Беда все-таки приходит неожиданно. И от этой неожиданности еще больнее.
Ничего такого я не предчувствовала. Не подозревала, не могла и предположить.
Джон сладко постанывает в моих объятиях. Его взгляд полон нежности.
А вы бы могли предположить, что мужчина, который брал вас по многу раз в день и говорил о своей любви, вдруг выкинет такое?..
Уик-энд прошел. Пролетел, как одно мгновение. Я была полна надежд и планов.
А он…
Джон попытался сделать вид… как тяжело это говорить… но он попытался сделать вид, что наших отношений не было вовсе.
Я звонила в Белый дом с утра до ночи. Я оставила его секретаршам сотни сообщений.
А в ответ – ни-че-го!
Вообще!
Ни единого словечка…
Президент словно бы исчез! Не было такого нежного страстного мужчины в моей жизни? Я, наверное, просто себе его придумала? Я сошла с ума?! У меня опять галлюцинации? Джон не перезванивает, и чем дольше длится эта пытка, тем важнее мне просто услышать его голос.
Если бы только Джон знал, что я не только теряю любовь! Я теряю себя, рассудок… Мне так плохо, так больно!
В конце концов, Пат сдается. Дает мне личный номер Джона. Телефон, который снимает он сам, а не очередная секретарша, должно быть, млеющая, представляя, как президент предлагает ей провести ночь вместе…
Еле доживаю до того момента, пока вернусь от Пат к себе.
Хватаю телефон, кручу диск дрожащими пальцами.
Слишком много было всего: снотворного, шампанского, волнения.
Я понимаю – мое состояние ненормально. Я вижу, как тени на обоях вдруг становятся выпуклыми. Я слышу шаги, хотя прекрасно помню: прислуга отпущена, в доме нет никого, кроме меня.
Звонить Джону теперь – верх безумия. Но я не могу поступить иначе.
– Алло, – произносит мой любимый.
От его голоса по телу бегут мурашки. Сто раз успеваю пожалеть, что, кажется, напилась до смерти. Стараюсь, чтобы мой голос звучал чарующе и соблазнительно:
– Привет, Джон, это Мэрилин…
Напрасно было переживать, что, перебрав с шампанским, не смогу вести великосветскую беседу.
Никакой беседы нет.
Вообще.
Услышав мой голос, Джон просто бросает трубку.
Он бросает трубку, сукин сын!
Словно бы между нами ничего не было!
Как будто бы я не известная актриса, не Мэрилин Монро собственной персоной – а самая последняя шлюха, с которой можно особо не церемониться…
Пилюли, шампанское, снова таблетки.
Мне хочется забыть все, забыться.
Я так много надежд возлагала на этого мужчину. Я почему-то верила ему. Моя душа была полна им, принадлежала только ему. Мне казалось: он сможет позаботиться обо мне. А я сделаю