Собачья жизнь. Анн Арбор
вообще не любила никаких скандалов. Она и мне точно так же штаны от дорогой шелковой пижамы на тонкие полосы один раз разорвала, потому что я принялась зачем-то там на дочку с утра ругаться. Вот не смейте вообще! При мне голос друг на друга повышать!
Сашку она всю свою жизнь и вообще считала – за нашего общего щенка.
И вот эту собаку моя Саша отвела. И усыпила. Потому что я съехала к приемному мужу. А Саше неохота было с собакой возиться. Она ей мешает личную жизнь устраивать.
При том, что Лакушка моя ничем никогда и не болела. И могла бы еще десять лет прожить. И я квартиру свою дочке оставляла с одним условием: что они с мужем присмотрят за моей собакой. Поскольку там, куда я переехала, уже был кобель. И страшно при этом невоспитанный.
И я просто и по сей день не могу себе этого представить. Такой бесчеловечности. И такого цинизма. И как все, оказывается, просто. Оторопь берет.
Взять на поводок совершенно веселую собаку. Лаки, наверное, решила, что с нею наконец-таки пойдут погулять. И отвести сделать укол. Чтобы собаки моей больше на свете не было.
Она, правда, всегда была страшно завистливая. Эта дочь моя. И вплоть до того, что к собаке нашей ревновала. Я буквально что терялась. Ну, ревновать, может быть, даже и можно. Ничего не поделаешь. Но убивать?
И все это, разумеется, в тайне от меня. Я только чрез месяц и узнала. Причем, дочка мне врала в глаза, что мол, Лаки сорвалась с поводка, домой не прибежала… Наверное, побежала умирать…
Но это нужно знать нашу Лаки. Она была – настоящая домашняя собака. Член семьи. Да она с любой прогулки бежала – прямиком домой. Она из любой точки района дорогу домой находила. Она будет на проезжей части между машинами метаться, устроит вообще остановку транспорта, но дорогу назад найдет.
Это вот дочка моя. Проявила такое хладнокровие и трезвый расчет. Да блин, если ты гулять не хотела? Тебе что, трудно было за 200 рублей собачьи пеленки купить? Если тебе до такой степени недосуг?
Гадина!
Ты что, мне сказать не могла? Да я ради своей Лаки и мужа бы этого построила, и его ретривера, и вообще домой бы обратно переехала. Правда, дочь моя, похоже, что ровно этого и боялась. Начала уже потихоньку квартиру нашу на себя оформлять.
Ну и хрен с ней на самом деле, с квартирой. Я и без того уже все ей отдала: и жилье, и прописку, и все свои деньги. Ну, она – жадная. Это бывает. Но за что она убила мою собаку?!
Пошла вообще, сволочь, заплатила, расписалась – и домой пошла. Уже без собаки.
У себя в Берлине обожает теперь сплошняком котиков. Правда, и тех – чтобы ими в инстаграмме хвастаться. А маленькую нашу собачку на живодерню свела. Ну, не своими, конечно, руками – жизни лишила. Но это – все равно. Ведь пошла – и усыпила. И деньги заплатила. И в землю закопала, и надпись написала. И как будто ничего и не было.
Вот же чудовищное какое-то лицемерие.
И вот она у меня может быть какая угодно прогрессивная. И котиков любить. И я на Страшном суде ей ничего даже и вообще предъявлять не стану. Ни что она меня послала, ни