Соблазн быть счастливым. Лоренцо Мароне
меня, взяла мое лицо в ладони и сказала: «Чезаре, прости, я очень хорошо к тебе отношусь, но это я сделаю с мужчиной всей моей жизни!»
Мне было бы очень любопытно узнать, сдержала ли она свое обещание. Я был бы рад встретиться с ней и спросить ее: «Ну что, ты поняла? Твои благородные намерения оказались полной чушью! Разве ты не могла тем вечером сделать исключение? И кто тебе сказал, что именно я не мог бы стать мужчиной всей твоей жизни?»
Но тогда я ничего не сказал: я оделся, по-братски поцеловал ее в щеку и проводил домой. Мы с ней больше не встречались: у нее вскоре появился жених, а я ушел в армию. Через несколько лет я узнал, что она переехала на север страны вместе с мужем. Я ее так никогда больше и не встретил – кто знает, может, она даже уже умерла.
Анна стала моим первым опытом неразделенной любви – бесполезной штуки, если задуматься. В мире столько одиноких людей, которые могли бы между собой встречаться, влюбляться, жить счастливо, заводить детей, изменять друг другу и потом расходиться, но однако же многие теряют время в погоне за теми, кто едва замечает их существование.
Тем не менее один важный урок из этой истории я вынес: угрюмые, нелюдимые и разочарованные в жизни люди на самом деле не злые – просто в отличие от других они оказались не в состоянии выдержать горькую правду, а именно что в мире нет места для добрых людей.
Я был добрым. А потом появилась Анна и дала мне хорошего пинка под зад.
Мне бы следовало рассказать эту историю моим детям: объяснить Звеве, что я тоже поначалу был лучше, пока жизнь не научила меня глядеть на все вокруг с подозрением, как заяц, выбирающийся из норы в поисках пищи. У зверя чувство опасности в крови, оно запрограммировано в его ДНК, и уже при рождении он готов защищаться от хищников; мне же пришлось потратить первые двадцать лет своей жизни, чтобы научиться оберегать себя от себе подобных.
Наша земная жизнь должна быть чем-то вроде путешествия на Восток – опытом, раскрывающим ум и душу и делающим нас особенными, лучшими. Однако же происходит в точности наоборот: когда нас вытаскивают из черной дыры на свет божий, мы чисты как белый лист, и потом нас засовывают в ящик после того, как мы до предела сгустим краски на палитре нашей жизни. Мне кажется, что-то в тот краткий миг, на который мы остаемся здесь, на Земле, работает не так, как надо.
Эмма
У меня, как и у всех пожилых людей, есть свои маленькие пунктики; ничего особенно безумного, боже упаси – всего лишь несколько правил, которым я стараюсь следовать, чтобы чувствовать себя более спокойно и расслабленно. Например, прежде чем сесть на стульчак унитаза, я застилаю его туалетной бумагой. В этом нет ничего плохого, когда речь идет об общественном туалете; проблема в том, что я поступаю так же, даже когда я у себя дома – я пытаюсь защититься от своих собственных микробов. На самом деле эта привычка у меня с молодости, с того времени, когда я работал в Партенопе-Сервис[3] – агентстве по оказанию
Партенопе – имя сирены, от которого произошло древнее наименование Неаполя: Партенопея. По одной из легенд Партенопе бросилась в море после того, как ее песни не смогли соблазнить Одиссея; она утонула, и ее тело было выброшено на берег поблизости от современного Неаполя (