Цитадель тамплиеров. Михаил Попов
что ты направлялся к святой реке Иордан, когда натолкнулся на барона де Руа.
– Да, господин, я сообщил о цели своего путешествия благородному рыцарю, но он набросил аркан и поволок меня, как барана.
Щека сидящего дернулась.
Тебя это удивляет?
– Еще бы, ведь рыцари Святого Иерусалимского храма поклялись, что будут содействовать паломникам в посещении святых мест этой благословенной страны.
Тамплиер убрал нагар с фитиля.
– Ты говоришь верно, но то, что ты сказал, относится лишь к паломникам, что идут к Иордану и Иерусалиму с запада. Ты шел с востока.
Кровь бросилась в голову Анаэля, он покачнулся от неожиданности.
– При этом дикое имя… Оно ведь и не сарацинское. Может быть, иудейское?
Раб молчал.
– Знаешь, почему барон де Руа тебя сразу не убил?
– Почему, господин? – окаменевшими губами прошептал Анаэль.
– Он решил, что ты сумасшедший. Ведь только ненормальный мог с одной суковатой палкой в руках стать на дороге дюжины рыцарей. И я было согласился с бароном. Но с некоторых пор есть основание заподозрить, что ты нормален.
Анаэль исподлобья взглянул на сидящего за столом, не зная, чего ему, собственно, ждать от этого разговора.
– Судя по тому, как ты втерся в доверие господина де Кренье, тебя не стоит считать безумцем. Что же ты молчишь? Говори, и не бойся: если бы я решил, что ты похож на лазутчика, давно бы отдал тебя в пыточную. Ты не сумасшедший и не лазутчик, кто ты такой?
– Я христианин.
Щека тамплиера вновь дернулась.
– Я понял, ты хочешь, чтобы тебя таковым считали.
Анаэль немного опомнился. Когда-то, будучи ассасином, он пересек долину Сернай на оконечности асфальтового озера.
– …Там в ущелье маленькая община, ее мало кто знает. Меня воспитывали…
Тамплиер поднял руку, показывая, что ему достаточно. Он что-то слышал об этом поселении, но, конечно, никогда там не бывал, и в Агаддине нет ни одного человека, там бывавшего. Стало быть, этот хитрец может плести, что угодно.
– Изувеченный человек с небывалым именем, выдающий себя за христианина, является из сарацинских земель, заявляет, что паломничает к Иордану. И не чувствует дикости своего поведения, нелепости своих рассказов. И вот за него ходатайствует полноправный член ордена… – сидящий за столом словно размышлял вслух.
Сын красильщика, бывший ассасин, бывший мертвец Исмаил-Анаэль рухнул на колени, уронил голову на грудь и пробормотал:
– Я хочу служить ордену.
Сидевший встал, опираясь руками о стол, и сказал:
– Можешь считать, что ты принят на службу.
Глава VIII. Возвышение
Анаэлю дали коня и кинжал. За ворота он выехал с тремя рыцарями, одетыми в черные плащи с белой каймой и зелеными крестами. Четвертый рыцарь был тамплиер. Анаэля к нему приставили оруженосцем.
Рыцари с зелеными крестами переговаривались на языке, напоминавшем старинный французский. Отдельные слова Анаэль различал, но смысл их быстрой речи от него ускользал.
Миновав