Силуэты минувшего. Георгий Римский-Корсаков
людей как отец, и нигде он не задерживался более года, – «сокращение штатов» настигало его всюду. Он же что-то всё хотел и не сдавался. Кто – кого? – жестоко и неумолимо стоял постоянно перед ним этот вопрос, и каждый раз отцу везло. Да, везло, другим было много хуже. А.А. Вершинин, муж сестры Наталии, в 1928 был выдворен в Киргизию, тетка Анна фон Мекк – выслана, еще раньше другая тетка Людмила фон Мекк и дети ее – кто куда, на погибель, в Голодную степь; в 1937-м «за фамилию» на 8 лет на Колыму отправили родного брата Дмитрия Римского-Корсакова. Как-то стал отец подсчитывать – насчитал около 50 человек – друзей, родных, знакомых – невинные ни в чем люди, которым «не повезло».
Когда в 1929 г. расстреляли его дядю, Н.К. фон Мекк – известного железнодорожного деятеля, Г.А. с большим риском для себя спасает от уничтожения и разорения бóльшую часть ценнейшего исторического наследия – переписки П.И. Чайковского с Н.Ф. фон Мекк, хранившуюся в репрессированной семье. Вскоре он передаст эти письма в Дом-музей Чайковского в Клину, и в 1935-36 гг. они будут опубликованы (издательство «Академия», в 3-х томах).
В 1932 г. в Москве меняли паспорта – отцу и его матери в паспортах было отказано, и в продуктовых карточках тоже, как «тунеядцам», по доносу. Это уже было чревато серьезными последствиями. Потребовалось обращаться в «Политический Красный Крест» к Е. Пешковой и «всесоюзному старосте» М.И. Калинину, чтобы устранить это «недоразумение» – паспорта были выданы.
1932 год ознаменовался для отца и другим событием – в октябре этого года он женился на Надежде Ивановне Воскресенской. На этот раз надолго. Произошло их знакомство в Клину, в Доме-музее Чайковского, где Надежда Ивановна работала экскурсоводом и пианисткой. Это знакомство произошло благодаря дружбе отца с композитором Ю.А. Шапориным, который тогда трудился над оперой «Декабристы», живя в Клину, при Музее. Об этом периоде жизни Г.А. вспоминает:
«По приглашению Шапорина я часто стал навещать его. Предполагалось, что он там пишет свою оперу «Декабристы». Делал он это очень неохотно и радовался всякому предлогу, чтобы отлынивать от работы. Жил он там в небольшом деревянном флигеле, специально построенном директором Музея, Н.Т. Жегиным, для приезжающих в Музей гостей. После того, как я передал в Музей, в 1929 году, письма Чайковского к бабушке Н. Ф. фон Мекк, Николай Тимофеевич Жегин был ко мне очень внимателен. Он устроил меня работать в Бахрушинский Музей, за что я был ему очень благодарен. Он пригласил мою маму на лето в 1935 году в Музей, где Софья Карловна, пережив многие тяжелые годы, отдыхала душой, в родственной ей обстановке…
Когда в Музее не было посетителей, а они тогда бывали очень редко, Жегин не требовал какой-нибудь определенной работы от «детей», и мы с Надеждой Ивановной Воскресенской много играли в 4 руки. Надежду Ивановну все тогда называли «Тургеневская барышня». Росла она в очень патриархальной и провинциальной семье, где глава семьи, отец, Иван Павлович, не признавал Советскую власть. Хотя он и работал в прокуратуре Клина то секретарем, то в канцелярии