Ночь рождения. Айгуль Малахова
на экран мобильного, высветившего цифры ноль-ноль – ноль-ноль, Саня хмыкнул и потянулся к защёлке. Где-то в глубине мозга запоздало мигнула тревожная лампочка, нахлынул внезапный смутный страх, но пальцы уже отодвинули защёлку и дверь открылась. Странное чувство тревоги усилилось, когда он заметил, что лампа над дверью не горела.
– Ух, ну и холодрыга! – пробасила темнота и в каморку ввалился крепкий, низенький человек. Он сунул холодную ладонь Семаку. – Здорово, Сашок! Не знал, что сегодня ты дежуришь. Вроде, Юрка должен был.
– Здорово, Игорь, – рассеянно пожав в ответ ладонь, Семенихин пощелкал выключателем от уличной лампы. Со второго раза она загорелась, заливая мертвенно-бледным светом сверкающее тонкими нитями дождя пространство вокруг будки, – Юрец, в очередной раз пережрал тухлятины.
– Понял! – просиял мужчина, как будто Семак сообщил ему радостную весть. Он потёр замёрзшие руки и спросил. – Кофейком угостишь?
– Садись, – Семак подумал, что свои плюсы от внезапного посетителя есть. Сонливость исчезла. То ли свежесть, ворвавшаяся в дверь – её согнала, то ли поселившееся в душе неясное тревожное чувство.
Игорь Лесневский, по прозвищу Циклоп, работал таксистом и иногда сидел в машине неподалёку от их станции метро в ожидании клиентов. Циклопом его называли потому, что как-то летом он побывал в небольшом ДТП, где умудрился получить на лоб огромную шишку, из-за которой синяки образовались сразу под обоими глазами. Сама же шишка с красной точкой по центру – выглядела, как жутковатый глаз и пару дней веселила всех знакомых. В глаза мужичка никто так не называл, но за спиной – только Циклоп.
Саня налил кофе в другую кружку, поставил перед Игорем. Пошарил глазами по столу в поисках ложечки. Её не нашлось и Семак, помешав в своей кружке, протянул таксисту свою. Тот, благодарно кивнул. Мерно звенел металл, ударяясь о керамику.
– У меня сегодня день рождения, – непонятно для чего, произнёс Саня.
– О как! Поздравляю! А чего на сухую?! – оживился Циклоп, отхлебнув из своей кружки.
– Не на работе же, – поморщился Семак, – у меня принцип: не срать, там, где ешь.
– Тоже, верно, – одобрительно загудел таксист, а потом вдруг задумался, – так ты в Велесову ночь родился, что ли?
– Вроде того, – поморщился Саня, – Велесова или Волосова, хрень это всё. Ночь, как ночь. Как остальные триста шестьдесят четыре ночи в году.
– Не веришь в мистику, – даже не спросил, а констатировал факт Циклоп.
– Как будто ты веришь, – усмехнулся в ответ Семак.
– Не верил, – кивнул Циклоп, отчего-то мрачнея на глазах, – пока не столкнулся нос к носу с необъяснимым. Хочешь, расскажу?
– Не, не надо, – небрежно отмахнулся Саня.
Помолчали. Семак искоса посмотрел на Циклопа. Тот сгорбился, крепко задумавшись о чём-то своём, как будто уснул с открытыми глазами. Сане вдруг стало интересно. Циклоп всегда производил впечатление адекватного, даже циничного (такая уж болезнь у многих таксистов)