Комментарии к «Федру» Платона. Книга первая. Гермий Александрийский
степени, чем классическому афинскому вкусу, что ж, это было бы не таким уж удивительным обстоятельством. В течение предыдущего столетия Александрия пережила переход от преимущественно языческого общества к преимущественно христианскому104; поэтому не приходится сомневаться, что на скамьях аудитории Гермия в самом центре V века сидело немало студентов-христиан.
Действительно, скобки на сократовской χρεία действительно звучат как александрийское дополнение к афинской экзегезе. Давайте прочитаем текст, стараясь опустить скобку χρεία:
«[…] и, поскольку его нынешняя цель [т. е. Сократа] – возвысить юношу, [и поскольку] боги являются самой первой и единственной причиной возвышения (действительно, все остальные [действующие лица], например, демоны или Сократ, выполняют подчиненную и инструментальную функцию от имени богов), именно поэтому он обратился к богам».
Экзегеза очень хорошо работает даже без вспомогательной пропозиции – из-за которой она, наоборот, кажется утяжеленной – и имеет тот же тон, что и проклианские пропозиции «Элементов теологии». Длинная скобка, в самом деле, вызывает явно чрезмерное разделение между причинными предложениями (επειδή πρoκειται αύτω άνάγειν τον νέον; της δε άναγωγής πρώτοι αίτιοι και μoνοι οί θεοί) и главную пропозицию (τους θεούς επεκαλέσατο), расширяя при этом пропозицию, которая в противном случае имела бы вкус строгого силлогизма: 1) Сократ хочет духовно возвысить Федра; 2) причиной духовного возвышения являются боги; 3) Сократ обращается к богам. Действительно, конструкции такого типа довольно часто встречаются в «Комментарии», то есть нередко между каузальной пропозицией и постпозитивной главной пропозицией вводится скобка с поясняющим γάρ, за которой следует соединительный διά τούτο108. В сохранившихся работах Сириана мы не находим подобной синтаксической структуры. Впечатление, которое мы получаем от этого, состоит в том, что Гермий смиренно включил в парентезу весьма распространенную платоновскую доктрину; таким образом он сделал ее полезной и понятной для своего адресата, то есть для своего александрийского круга, который, несомненно, состоял также из христианских студентов, которые, в отличие от нас, современных, могли понять его ссылку без труда. Как утверждает Романо, конечно же, возможно, что «в связи с появлением своих дисциплин […] определенный комментарий не только подвергался модификациям и доработкам, в том числе и теоретическим, но и был предназначен для того, чтобы продержаться в качестве студийного теста в течение одного курса или в течение нескольких поколений учеников «109. Таким образом, «созревание» Гермия по отношению к афинскому преподаванию проистекает лишь из необходимости освободить место для исповедальных утех своей аудитории, как это произойдет столетие спустя в Олимпиодоре Младшем, чья характеристика Сократа, что неудивительно, «была предвосхищена Гермием в более ранней традиции».
Кроме