Душа змея. На Онатару. Книга первая. Екатерина Коробова
избить себя и в десять раз сильнее, знай наперед, чем обернется в его жизни эта потасовка.
– Скучно, значит, – Никола последний раз провел рукой по гладкому корешку. – И как я сам не догадался? А настоящие змеи у иномирцев есть? – Очень уж то, как иномирцы произносили «змей», напоминало земное обозначение этих рептилий.
– Говорю же: спят все давно, – Лавр ленивым взглядом обвел библиотеку. – Ты их ни за что не отличишь от горы или равнины. Ну, их тела. Души же, возможно, все еще бродят среди нас… Слушай, это тоска под слоем пыли, честное слово.
– Да нет же. Видимо, все-таки нет. Идем, покажу, – Никола жестом позвал Лавра за собой и прошел на половину, где стояли компьютеры.
Нужная энциклопедия нашлась быстро. Лавр со смесью сомнения и отвращения покосился на экран.
– То есть хочешь сказать, что вот это вот – тоже змеи?
– Ага, – Никола листал изображения. Чешуя, ядовитые клыки, погремушки на хвостах. И никаких тебе крыльев, игр и вековой мудрости.
– Элоизе не рассказывай. Мир, который населяет вот такое, – Лавр разглядывал капюшон кобры, приготовившейся к прыжку, – беречь, конечно, труднее.
– Прям уж весь мир!.. Они в основном по расщелинам всяким вроде прятались… Но все равно нам стоило постараться сберечь его получше, – Никола выключил экран. Лавр с облегчением вздохнул. – Даже если змеи наши были не крылатые, а весьма себе ползучие.
Интермедия
Когда первая Беда уже случилась в мире людей, иномирцы еще пребывали в счастливом неведении. Их реальность к тому моменту уже будто застыла на много веков: Окна закрыты, все змеи спят, леса полны ягод и плодов. Вода щедра к морским иномирцам, и всех дел у их народов – жить в мире, складывать легенды о былом и играть в игры, как завещал Величайший из Змеев.
Тем страшнее оказалось пришедшее горе – вторая Большая Беда.
Иномирцы не сразу поняли, что же не так. Слишком привыкли быть неуязвимыми: во́йны давно в прошлом, чешуя такая прочная и блестящая, ничего ей не страшно – ни солнце, ни холод, ни хвори. Но они начали болеть – один за другим: глаза стали беспрестанно чесаться, по всему телу появились язвы, в легких поселился страшный кашель.
Бесповоротным и совсем страшным все стало в тот миг, когда море вдруг погубило своих обитателей, до последнего отказывавшихся покинуть родной дом.
…День был солнечный, самый разгар лета, на берегу тогда собралась целая толпа. Говорят, все будто окаменели от ужаса, даже раскормленные чайки приросли к месту, когда иномирцы вынесли на руках мертвых морских княжон. Головы тех безвольно запрокинулись, длинные волосы цвета тины доставали до белого песка, и с них стекала морская вода.
Стало вдруг очень тихо.
– Кто, – один из иномирцев вышел вперед; в том месте, где он прижимал к себе плечо княжны, на белой рубашке расплывалось мокрое пятно, – понесет ответ за это?
Морские иномирцы чувствовали себя одинаково свободно и под водой, и на суше, но все же предпочитали