Потрясающие истории из жизни. Сергей Тарасов
рядом со станцией, и поплыл дальше. После того, как мы сдали школьные экзамены, мы с одноклассницей почти месяц провели на пруду, катались на лодке, целовались, загорали и купались. Ирина сразу после того, как мы отплывали на лодке от станции, снимала лифчик, и загорала.
Лева, мой брат, мечтал, что когда выйдет на пенсию, снова привезет лодку на пруд, и будет летом на ней плавать, ловить рыбу. Но его мечтам так и не удалось сбыться, он не дожил до пенсии, совсем немного. А я, хоть и дожил, не хожу на рыбалку вообще – я не привык к такому пассивному отдыху: сидеть целыми днями и смотреть на поплавок.
Сейчас не могу есть речную рыбу, – я ее съел очень много, в детстве. Лучше я съем какую-то банку с рыбой, а вытаскивать кости из окуней и чебаком, нет, увольте. Слишком много их, этих мелких и острых костей в любой речной рыбе, даже у крупных – щук, лещей и карпов, за исключением сома и налима. За налимом я часто ходил – на реку Исеть, и мне нравиться его ловить и есть, но налимов осталось очень мало. Обычно на рыбалку приходили вечером, закидывали жерлицы и пили вино всю ночь у костра. Жерлицы сами ловили налимов, надо было только проверять их – через час. Как правило, через час-другой уже несколько налимов сидели на крючке. Последний раз на такую рыбалку я сходил с моим приятелем Володей и со своей будущей женой.
Когда мне было девять лет, отец взял меня с собой на озеро Сингуль, в Челябинской области, и там я наловил за несколько дней столько рыбы, что и не снилось никому из рыболовов.
Это было давно, но я все помню, как это было вчера. Мы с отцом доехали до какой-то станции на пригородном поезде, и долго шли полями, засеянными пшеницей и овсом, среди которых было очень много васильков, таких красивых синих полевых цветков. В этот день мы не смогли добраться до озера, и переночевали прямо в поле. Уральское лето было в разгаре, и ночью было тепло.
Утром прошли через маленькую деревню на берегу озера с разрушенной старой церковью, прошли подальше от нее, и расположились на берегу. Вокруг деревни была степь до горизонта, с выжженной травой, было очень жарко. Мы с отцом прожили на этом озере среди степи несколько дней, как два Робинзона.
Каждое утро, еще до рассвета отец ставил переметы, и на маленьком плотнике плавал, снимал с крючков крупных карпов. А я рыбачил по колено в воде с удочкой. Голодных, небольших карпов было очень много. Они клевали на картошку, тесто, а могли клевать и на голый крючок. Пока одни карпята клевали, другие обнюхивали мои ноги, мне было очень щекотно, и я их пинал ногами подальше от себя, но они тут же возвращались обратно, и снова принимались за свое.
Отцу попадали иногда такие большие карпы, что он не мог их вытащить, на своем маленьком плотике, а из мелких карпят мы варили уху на обед и ужин и сушили их на солнце, под марлей. В таком рыболовном раю мы с ним провели целую неделю. Потом, когда машина с рыбаками, которые рыбачили недалеко от нас, собралась уезжать, отец за несколько карпов договорился с шофером машины, и мы поехали в город в кузове старого Газ- 51.