Ультиматум президенту России. Николай Николаевич Самойлов
исполнить, задуманное им желание. Россию ждут новые потрясения.
– Тогда нам пора собираться в Москву обрадовался, услышавший разговор, шулер Костя Фигляр. Черное ледяное безмолвие наводит на меня тоску, душа просит веселья, шуток, танцев и развлечений. Хотите, сыграю на губной гармошке «марш на Москву»?
– Не нужно. Я по Москве еще не соскучился, не понравились мне москвичи в прошлый раз- сказал Мефистофель, задумчиво вкладывая шпагу в ножны,
– Но, время, посетить её, действительно пришло. Желание загадано, нужно его выполнять. Дел у нас впереди много, пора в дорогу!
Заблестев, в пляшущем пламени костра, зазвенели золотые шпоры на ботфортах, Мефистофель и его спутники прыгнули в сёдла. Гривастые, вороные кони зацокали алмазными копытами по бесконечным дорогам вселенной. Всадники то растворялись в черноте, то появлялись в трепетном свете хвостатых комет и рождавшихся звезд.
Святая, многострадальная, земля России, не слишком ли часто тебя мучают сомнения в правильности выбранного пути? Где твои прозорливые святые, укрепляющие дух и веру пророки, убеждающие личным примером и подвигом бесстрашные мученики? Или ослаб дух, погасла вера, иссякли силы, выдохся народ богатырь? Закружила хмельные головы жажда легкой наживы, погубила не отягощенные совестью души, в Содом и Гоморру превратилась Москва. Торгаши заполнили храмы, осыпались с колоколен, как осенние листья, малиновые звоны. Они не к молитве сегодня зовут людей – а к наживе. Хихикающие скоморохи на экранах телевизоров, не дают подумать о душе и Боге.
А если, бросишь жемчуг свиньям
Отдашь стеречь святыни псам,
Все втопчут в грязь и в том повинен-
Тогда ты будешь только сам!
Такие мысли не давали спать поэту в далёком Оренбургском Селе. Он сидел и писал стихи, зная, что никто их не напечатает, но не писать не мог. Писал в стол, до лучших времен, по ночам. Днем нужно было зарабатывать на жизнь. Перед сном перечитал, только что законченное стихотворение:
Адмирал Колчак
Февраль, седьмое, утро казни.
Глаза враждебные глядят,
Он знает, что не пощадят,
Но встал у стенки без боязни.
Учёный, воин, адмирал,
Сияя белизной мундира,
На дула глядя, вспоминал,
Что был жесток, желая мира.
Не затушили реки крови,
Когда страну съедал пожар,
Он становился всё суровей,
Считая власть, за божий дар.
Не ведал жалости, ждал страха,
Возненавидела Сибирь,
Не спас он Родину от Краха,
Слеп, оказался, поводырь.
Не каялся, прося прощенье,
Не знавший страха адмирал,
Он, как заслуженное мщенье,
Смерть на рассвете ожидал.
Стоял, как раньше на парадах,
Смотрел, не закрывая глаз
На ненавидящие взгляды -
Врагов прощая в первый раз.
Москва