Mediaгрех. Виктор Елисеев
надо поступить так. Денег немного осталось, так что имеет смысл где-нибудь затусить и для повышения бойцовского духа кого-нибудь подснять!
Бар назывался «Тема». Толик, университетский дружбан из Уренгоя, с которым я решил встретиться, за что-то беззаветно его любил. Ну и я тоже, за компанию. Хотя само заведение мне не нравилось.
Кирпичные стены. Стремные фотки тусующихся клиентов в рамочках. Неоновый свет бьет по глазам. В общем, поначалу хрен поймешь, как на самом деле выглядят эти резвящиеся телки.
Но все по фигу.
– Уренгойское газовое месторождение – третье в мире по величине запасов, – мычит Толик, вываливая купюры на барную стойку.
Его папаню, сидящего на газовой трубе, такими расходами не разоришь. Так что пить мне шаровые коктейли всю ночь напролет, не жалея печени и газовых запасов Российской Федерации.
Вообще-то для пикапа Толян – не лучшая компания. Это не так, как у девок: если одна страшная, то вторая на ее фоне выезжает. Мой «фон» своей рожей даже вышибал отпугивает. Сейчас, например, так он напряженно изучает телок на танцполе, что на лбу пот выступил. И при этом вид у него, как у неуверенного стервятника. Похоже, наметанным глазом самую пьяную ищет.
На часах – 23.12. Кто не знает, время с одиннадцати до двенадцати – лучшее для съема. Потому что в этот час все золушки еще при параде. Макияж не пополз, колготки без стрелок, пачка сигарет не докурена… Тут у них и появляется легкое такое беспокойство: «Мать твою так… Когда же я туфельку потеряю?»
Так вот улов у меня в тот вечер был что надо. Все золушки как на подбор. И рожа, и кожа, и сиськи на месте. Снимать с таких туфельки – одно удовольствие. Если б не Толик… Короче, в течение часа обломал он мое личное счастье раз эдак пять своим старомодным сленгом:
– Ну чё, тусанем?
– А ты сёдня отжигаешь…
– Чика, а ты отпадная!
Примерно с такими тупыми вопросами он подъезжал каждый раз, когда все уже было на мази. Ну и финал был очевиден.
После полуночи в баре остались в основном «тыквы». И казалось, насиловать печень – единственно верное занятие. Благо три коктейля спустя в бар на полусогнутых впархивают две подружки. И одна явно заслуживает моего нетрезвого внимания. Хорошо, Толик пошел отлить.
Значит, так: стройная брюнетка, девятнадцать лет, зовут Ника. Имя мне сразу не понравилось. Дурацкое. Только вот запоминать его было незачем, и это стало понятно после пяти минут разговора.
Студентка журфака. Говорит много, не по делу, но с энтузиазмом. Рисуется, причем неумело. Якобы мечтает побывать в африканских странах и снять документалку о ВИЧ-инфицированных детях. Читай: хочет потусить на сафари и фоткаться на кровати в номере местного «Хилтона». Если он там есть, конечно…
– Африка? Неожиданно! – делаю вид, что заценил ее легенду. – Есть у меня, кстати, одна маска из Габона. Бог войны народа фанг, кажется…
Как я и думал… От упоминания «народа фанг» брови у нее ползут кверху, лицо окончательно глупеет. О чем говорить дальше? На всякий случай она понимающе